звук зловеще затих, сдавленный ее руками.
Эвон бросил ведро и едва не ринулся ко входу, объятому пламенем, но я успела его перехватить и оттолкнула так сильно, что он едва не упал. Протянув руку к огромной бочке, зеркальная поверхность которой отражала огонь и небо, я обратилась к воде и направила в этот зов все свои силы. Это был даже не зов, а мольба, крик о помощи.
Извивающийся поток взмыл в небо и полетел в алое пламя, будто водяной змей вырвался из бочки и бросился в огонь. Змей яростно шипел, растекаясь по крыше, по стенам и полу, все потонуло в смоге. Мои глаза слезились, я ничего не видела. Все кашляли, то появляясь, то исчезая среди клубов дыма. А затем все стихло. Огонь погас.
Шивон, Эвон и я побежали в амбар, едва смогли двигаться в дымовой завесе. Я старалась наступать так, чтобы не обжечь голые ноги, но земля подо мной была теплой ‒ вода остудила ее. Воздух заполнился гарью так, что мне раздирало нос и горло.
В амбаре никого не было. Ни близнецов, ни ящиков с маслами. Деревянные части пресса сгорели, и он развалился. Братья тяжело дышали, потрясение и замешательство отражалось на их лицах. И я все поняла.
Детский плач снова раздался совсем рядом. Уже из-за амбара. Кто-то обходил старую постройку, и множество голосов раздавались за стенами то тут, то там.
Братья вышли первыми, я стояла за ними. Из-за стены амбара показались не меньше десяти рух. Мужчина с бородой был мне знаком, этот человек жил на соседней улице. Он держал близнецов, они кричали и вырывались. Наконец он отпустил их, и они побежали к матери, спотыкаясь по дороге. Вперед выбежала девушка с волосами, заплетенными в длинную косу. Я знала ее имя ‒ Мирта. Она тоже жила на соседней улице.
‒ Я же вам говорила! Я говорила! Зовущая среди рух! Теперь вы все видели это!
Ее светлое платье испачкалось, коса растрепалась, из нее торчало несколько апельсиновых листьев. Я догадалась, что она пряталась и тайком с другими рух выносила вещи из амбара. Хотя бы это они сделали по совести.
Рядом с ней стояли еще несколько человек. Тот мужчина, что выводил близнецов, похоже, был отцом Мирты.
Мама указала в них пальцем.
‒ Вы все подстроили! Ах вы, мерзкие шакалы! Боги все видят, они проклянут вас! Подлые твари! Как вы посмели трогать моих детей и жечь мой дом?
‒ Это вы отвечайте, как посмели прятать зовущую среди нас? ‒ голос Мирты, переходя на крик, стал высоким. ‒ Вы должны были доложить о ней, это ваш долг!
‒ Закрой рот, визгливая дрянь, пока я не заткнула его твоей же косой! Это ‒ моя дочь, и она одна из рух!
Мужчина с бородой сделал шаг вперед.
‒ Не смей так говорить с моей дочерью! Я не верил ей, я не хотел всего этого, но видят боги, она оказалась права!
Мать сделала два шага и плюнула на землю.
‒ Вы ‒ не рух, вы ‒ жалкие предатели. Наш народ всегда был един и сплочен, как клинок, выточенный мастером-ремесленником! А сейчас это лишь кучка стервятников!
