по парку.
– Я в прошлый раз не разглядел этот островок, – сказал Николай Павлович.
Намек был понят, и уже скоро лодочник доставил нас на маленький остров посреди пруда и отплыл, оставив нас наедине.
Едва вошли в беседку, Михаил Павлович сказал:
– Мы будем иметь счастье лицезреть вашего достойного супруга этим днем?
Произнесено было с еле уловимым сарказмом, как очень сильные мира сего говорят о людях, лишенных статуса и влияния.
– Не раньше вечера, ваше императорское высочество, – ответила я. – Михаил Федорович занят делом, связанным с поручением министра, по личной просьбе государя.
– Похвально, – вступил в разговор Николай Павлович. – Но в некоторых делах даже и при этом условии рвение нежелательно, и вам, Эмма Марковна, следует понимать такие вещи.
Глава 6
…Существует расхожее выражение: «В учебниках истории об этом не пишут». Как человек, попавший в историю в прямом смысле слова, я могла только пожать плечами: если написать в учебнике обо всем, что было, школьникам не хватит времени на физику и физкультуру.
Впрочем, могли бы писать кратко. Подробней – о тайных политических обществах России начала XIX века, тех же декабристах. И добавить, что существовали и другие организации разной степени секретности, от не особенно законспирированного общества Кавалеров Пробки, члены которого уничтожали свою печень неумеренным употреблением вина, правда скрупулезно соблюдая ими же выдуманные ритуалы. До таинственного свингерского клуба Братьев-свиней, или Frères-cochons.
Едва ли не с самого начала своей новой жизни я заметила полезную вещь: если дело касается какого-то исторического события, то все, что я когда-либо читала или слышала о нем, немедленно встает в моей памяти. Так и здесь. Информация о засекреченном клубе развратников дремала в моей голове, пока супругу не поручили разобраться с крайне деликатной историей.
К генерал-губернатору Михаилу Милорадовичу обратился почтенный руководитель одного из департаментов, чья дочь, так и не ставшая невестой, по очевидным признакам приготовилась стать матерью. Это было полбеды. Беда – что она не могла сообщить шокированным maman и papa, кто же отец.
– Маменька, родненькая, он же был в маске, как и все остальные.
Все же случилось не самое страшное: соитие произошло не на большой дороге, в разбойном лесу, а в особняке, превосходящем изысканной роскошью родительскую усадьбу. Адрес особняка несчастная девица назвать не могла, так как была доставлена в него с набережной Невы в карете, с завязанными глазами. Непосредственным проводником в загадочное общество стала француженка, у которой девица брала уроки игры на арфе. Арфа – инструмент малой мобильности, ученица ездила на дом, а того, что некоторые уроки затягиваются, родители не замечали. Возможно, девица сперва сказала, как и другие дамы: «Mais c’est une cochonnerie» – «это свинарник»,
