наводить порядок, был и отец Быстрорукой. Еще не Заговоренный, тогда его звали иначе. Задорный, насколько помнила девушка.
Семейные предания сохранили образ взбалмошного юноши, весьма отдаленно напоминающего того серьезного и ответственного человека, каким стал отец после того, как что-то сломалось в душе. Что там сломалось, какого рода надлом – девушка не знала. Но это случилось ещё до того, как исчезла их мать. До того, как родилась Быстрорукая. И, конечно же, до того, как он получил своё новое имя.
Надо сказать, задача, возложенная на воинов, была не из лёгких. Селяне взяли посёлки в грамотную оборону, проникнуть через которую было непросто. Проникнуть без жертв, но жертв никто не хотел. На равнине ещё помнили самую разрушительную войну, случившуюся два столетия назад, которая получила название “война ресурсов”, и делали всё, чтобы такого не повторилось. К тому же, воинов послали стражи, а стражам было важно хранить репутацию.
Что в таком случае оставалось пришедшим? Разбить лагерь и ждать, когда бунтовщики выйдут сами. Или рискнуть. Что, собственно, Заговоренный и сделал.
Он забрался на ствол прыгуньи, забрался под самую крону, что само по себе было непросто, ведь использовать ножи и другие острые предметы было нельзя – дерево могло рассердиться. Приходилось взбираться по мелким неровностям, надеясь, что ты удержишься.
Накинул на ветку аркан, и, шаг за шагом, с кроны на крону, добрался до центра селения. Осталось незаметно подобраться к старейшине и заставить того согласиться. На новых условиях.
Но незаметно не получилось. Заговорённого заметили.
Десятки стрел было выпущено в воздух, но ни одна не попала. Половина мужского населения искала отца, когда он спустился, но никто не нашёл.
Говорить со старейшиной было некогда, пришлось взять в заложники.
За время своей вылазки Задорный не получил ни одного ранения, да что там ранения – ни одной царапины, но самое удивительное поняли позже – отца не тронули воспы, хотя он буквально летал по их гнёздам.
Тогда Задорный и стал Заговорённым. Воином, почти в одиночку завершившим войну.
– Твой батя – легенда, – сказал Косматый, сказал уважительно, – хотя я, кнешн, считаю, что это несправедливо, если кто-то живет в общине и общине не помогает. Ну, мож, потому, что я сам с Приморья.
– Как говорит мой отец – справедливость у всех разная, – Быстрорукая вытерла руки и склонила голову набок, – закон один. Поэтому надо жить по закону, а не по-справедливости. Хотя один мой знакомый герцог утверждал обратное.
– У тебя есть знакомый герцог? – удивился Косматый задорно, – уж не наш ли господин Сострадательный? С Малого Приморья?
– Нет… Но это так, знакомство мимолётное. Надеюсь, оно не повторится.
Девушка задумалась.
– Косматый, а этот ваш Сострадательный ездит на лошади?
– Нее, – тот улыбнулся, –
