Тимоха, скоро! – я повернулся к Ивану. – Подавайте коня, поедем еще разок глянем на этот окаянный Ренбурх.
– Царь-батюшка, – вскинулся Почиталин. – Может, поснидаешь сначала? С вчера не емши.
Я не представляю, как у меня будет сейчас с перевариванием пищи, поэтому решаю осваиваться в новой реальности постепенно. И начать с прогулки.
– После поедим, – я почувствовал зуд в волосах. Залез в шевелюру рукой, под пальцами кто-то хрустнул. Да… вот и примета времени напомнила о себе. Вши, блохи и клопы.
Вороной конь меня узнал, всхрапнул и потянулся мордой. Но у меня ничего с собой вкусного не было. Поэтому я просто осторожно влез в седло и аккуратно дал шенкелей. Лошадь пошла небыстрой рысью. Вслед за мной пристроилась полусотня Тимофея. Казаки были вооружены саблями, ружьями и длинными пиками.
Пока ехали через лагерь, выслушал много здравиц и приветственных криков. Казаки, башкиры, татары выскакивали из юрт и шалашей, махали мне руками. Надо признать, что в лагере был очевидный порядок. Несколько отрядов упражнялись в стрельбе из фузей, отрабатывали джигитовку. Кроме военных, заметил спящими под телегами и сидящими у костров большие группы обычных крестьян. В домотканой одежде, армяках, поршнях. Зачастую с женами и детьми.
Через четверть часа мы доскакали до предместьев Оренбурга. Сначала появился сожженный пригород (Почиталин вздохнул: «Пожгли Меняльный двор, ироды»), потом показались и сами валы с бастионами. Где-то в километре от города стояла целая батарея из двадцати полевых пушек, рядом с которыми суетились чумазые артиллеристы. Орудия стояли по всей науке – в отрытых редутах, рядом находились сотни две всадников под командованием седого вислоусого казака, больше похожего на моржа.
Пушки то и дело выплевывали ядра в сторону Оренбурга, крепостная артиллерия отвечала. Смысла этой перестрелки я, понаблюдав несколько минут за летящими ядрами, так и не понял. Никаких видимых разрушений у бастионов видно не было, да и защитники тоже не отличались меткостью. Пустой перевод пороха.
Заметив меня на небольшом холме, «морж» направил коня к нам.
– А вот и второй Тимофей, – пошутил Ваня Почиталин, который увязался за нами к городу.
Теперь понятно. К нам едет фактический глава всего пугачевского войска – Тимофей Иванович Подуров. Самарский казак, полковник. А еще бывший депутат Уложенной комиссии. Той самой комиссии, которую собрала Екатерина II из представителей разных сословий в начале своего правления. Думала организовать что-то вроде английского парламента. И для начала выслушать жалобы и наказы, которые давали депутатам в губерниях. Никакого парламента в России не вышло – уже через несколько месяцев императрица охладела к идее и разогнала комиссию.
– Мое почтение, Петр Федорович! – Подуров поклонился в седле, подкрутил ус. – Как здоровьечко?
Сначала я растерялся, а потом сообразил – полковник обращается
