тюрьмами на местах занимались губернаторы и воеводы. В центре эти функции перешли к Полицмейстерской канцелярии, создание которой в Санкт-Петербурге, по видимому, датируется 1718 г. (текст указа не обнаружен, хотя ссылки на него имеются[261]). При канцелярии со временем была учреждена своя тюрьма со штатом надзирателей[262]. Там же при полиции состоял палач[263]. Главная полицмейстерская канцелярия требовала от полиции других городов среди прочего данные о содержании колодников, утверждала приговоры к смертной казни и ссылке[264]. Позже, к концу 1737 г., полицмейстерские конторы появились в 25 лицмейстерские конторы появились в 25 наиболее крупных городах[265].
Теперь обратимся к анализу наказания в виде «сослания на каторгу» («на галеру»). Прежде всего отметим, что в Артикуле воинском эта форма лишения свободы достаточно четко разграничивалась с тюремным заключением. В данном правовом акте ссылка на каторгу встречается всего в пяти артикулах (арт. 63, 65, 149, 167, 196)[266]. Фактически же ссылка (сначала на поселение, а с конца XVII – начала XVIII вв. – на каторжные работы) применялась весьма широко, по нарастающей. Ранее мы указывали причины, по которым это стало происходить; здесь же подчеркнем, что государство закрепляет эти причины официально.
Ссылка на галеры, по аналогии с Артикулом воинским, предусматривалась также Уставом морским[267]. В частности, она могла быть назначена рядовым матросам в случае их вины в том, что «корабль загоритца и згорит»[268]. Более подробно этот документ здесь не рассматривается, поскольку в контексте нашей проблематики он во многом повторяет Артикул воинский[269] и, кроме того, касается весьма ограниченного круга лиц. Ссылке подлежали и те, кто «из гулящих людей явится в корчемстве, на которых пенных денег взять всеконечно нечего: и таким чинить наказание кнутом. А буде таким корчемникам в корчемстве второй или третий раз привод: и таковых для ссылки посылать в Ратушу» такое предписание содержится, в частности, в Наказе выемным головам, посылаемым для открытия и истребления корчемства[270]. Подобные нормы содержались и в других документах, что свидетельствует об отсутствии на тот период времени системы в российском законодательстве По данным П. С. Ромашкина, только петровских указов уголовно-правового характера насчитывается 392[271].
Сама же ссылка и ее исполнение в отношении конкретных лиц регулировалась большим количеством указов; кроме того, различные вопросы ее организации нашли свое отражение в переписке Петра I с различными должностными лицами. При этом основное внимание уделялось труду каторжников, использование которого в решении государственных хозяйственных задач еще более расширилось, оставив на заднем плане все другие цели наказания.
Нам представляется (в порядке гипотезы), что если бы дело дошло до реального составления нового Уложения, которое намеревался создать
Подробнее см.:
РГАДА. Ф. 248. Д. 1206. Л. 354.
РГАДА. Ф. 248. Д. 1206. Л. 427.
Законодательство Петра I. М., 1997. С. 614.
Артикул воинский 1715 г. // Законодательство Петра I. М., 1997. С. 764, 779, 784, 789.
Устав морской 1720 г. // Законодательство Петра I. М., 1997. С. 332–386.
Устав морской 1720 г. // Законодательство Петра I. М., 1997. С. 325.
ПСЗ. Собр. первое. № 2064.
