не успевал зафиксировать момент, в который происходило ужесточение контроля, чтобы рассчитать возможности заранее, попытаться сопротивляться. Или отступить, но осознанно. На время.
Тебя не только резко одергивали за поводок, но и сбивали фокус. Ты больше не мог сконцентрироваться на том месте, куда так отчаянно стремился, пуская слюни. Взмах волшебной палочки – и люди продолжали обычную работу, будто и не было внутренней борьбы, поиска единомышленников, составления плана, его частичной реализации.
Если дело шло, к примеру, о той же лодке – главная улика могла и вовсе исчезнуть. Тогда человек оказывался в тупике. Наедине с мыслями, ни одна из которых не могла найти подтверждения. Оставалось смутное, недопереваренное размышление о том, что была попытка совершить некое действие. Заведомо ложное.
Идея провалилась, и осуществление подобных проектов в будущем не то чтобы было опасно для жизни, но не приносило никаких ощутимых результатов. А значит, повторные попытки будут попросту бесполезны.
Насильственное вмешательство происходило повсеместно, не только в вопросах, связанных с попытками покинуть остров. Дело касалось и главной для меня темы – некой правды, которую от нас тщательно скрывали. Возможность осуществления того или иного варианта действия рассматривалась, обсуждалась, но никто не мог взять и реализовать задуманное. Ты бежал за морковкой, вытянутой на веревке перед тобой, а в следующий миг у тебя не только отбирали весомый аргумент для продолжения движения, но и переносили тело на несколько кадров вперед, вырезая ключевые моменты.
Вспышка, и ты уже стоишь, упершись носом в стену. Будто не было ни внутреннего посыла, ни морковки, ни движения. Просто игра воображения и ничего более.
Остров резал с плеча. Мы оставались теоретиками. Делились друг с другом каплями остаточных знаний, собирали их в общий сосуд, но были не в состоянии испробовать жидкость на вкус или хотя бы потрогать пальцем в силу навязанной гидрофобии.
Действие без действия.
Внутри наших механизмов было сломано что-то важное. Заблокировано, отброшено в прошлое, чтобы мы не смогли увидеть или узнать больше, чем нам положено.
Если я ничего не путал, новый день влиял на когнитивные способности. С восходом солнца находились новые «выбывшие». Люди, что перестали сопротивляться внешнему воздействию и сдались, предпочитая примитивный мир внутренней войне.
Мозг, как мог, стремился к выживанию в любой ситуации. Если были необходимые компоненты вроде пищи и крова, а проблемы с памятью вызывали постоянное перенапряжение нервной системы, то рано или поздно вырисовывался путь, который гарантировал большую безопасность организму, чем выбранный прежде. Ненужное отбрасывалось, необходимое усваивалось.
Вся моя борьба за справедливость – эволюционно ничтожна, а значит, может быть убрана из числа доступных ради идеи, которая гарантировала спокойное выживание.
Так остров перерабатывал рациональность в веру. Без
