место перед эстрадой вышла одна, только одна пара и закружилась в нарастающем ритме вальса. Перед последним, третьим, куплетом пианист, как договаривались, произвёл модуляцию.
– Может это пророк или просто обманщик?
И в какой только рай нас погонят тогда?
Одинокая пара кружила между мной и притихшим залом, и была в этом какая-то странная торжественность. Торжественность на грани крика…
– Замолчи, замолчи, замолчи, замолчи,
Сумасшедший шарманщик –
Твои песни нам лучше забыть навсегда,
Навсегда, навсегда.
Я поблагодарил Маэстро и зал и под аплодисменты сошёл со сцены.
– Ну, ты могёшь! – Вадим долго тряс мою руку. – Сильно! Пойдём, тебя ждут.
Стёпа просто буркнул: «Привет», а хорошо, примерно как Вадик, поддатый Федяев протянул руку: «Фёдор Степанович» и добавил:
– Люблю артистов. Особенно хороших (я, по всей видимости, попал в разряд последних). Твой друг обмолвился, что ты сам песни сочиняешь. Сейчас свою спел?
– Почти… – «Уклончиво» ответил хороший артист.
– Раньше я здесь тебя что-то не видел. Ты не москвич?
– Нет. Из Сибири. К другу приехал.
– Сибиряк, что ли?
– Да, вроде.
– Ну, давай тогда выпьем.
Выпили. Федяев закусил и кивнул головой в сторону оркестра:
– Музыкой серьёзно занимаешься?
– А что, в этой жизни есть смысл заниматься чем-то всерьёз? – попытался заглянуть в его глаза, но тут же отвёл взгляд в сторону.
– Музыкой, наверное, стоит. Хотя… – он покосился на Стёпу, – это всё философия. Чем в Москве занимаешься?
– Пока живу.
– Хорошо сказано, – Фёдор Степанович рассмеялся и поглядел на своих охранников. Те тоже натянуто заулыбались.
– Пока… Все мы живём от «пока» до «пока». Как ты в микрофон сказал? Идти навстречу свету. Так, вроде?
– Так.
– Нет, ты не думай плохого, я тебя не подначиваю, мне действительно песня понравилась, я бы с удовольствием ещё послушал, – он немного помолчал. – А в Сибири чем занимаешься? Музыкой? Или тоже, «пока» живёшь? – и тут же махнул рукой, – Не хочешь, не отвечай. Попоёшь ещё?
Четвёртую песню я закончил петь как раз к тому моменту, когда любой, поначалу культурный, цивильный российский ресторан начала девяностых годов превращался в КАБАК. Когда танцуют под любую музыку, пьют любые напитки и считают либо закадычными друзьями, либо смертельными врагами всех присутствующих в зале. Именно в такой момент я подошёл к Вадиму.
Он сидел за чужим столиком, в обнимку с какой-то Натали и что-то ей страстно нашёптывал на ухо. Натали в ответ заливалась конским смехом. За столом при этом присутствовали ещё человек пять незнакомых людей.
– О, Андрюха! А я только что… – приподнявшись
