использованное белье.
«Посадят придурков с восьмью классами, а нормальные люди мучиться должны», – сокрушался он в душе.
Все бы плюнули на нестиранные подушки, матрасы и одеяла. Но размеренную работу железной дороги и связанного с ней великого множества служащих нарушил неизвестный Хафиз-оглу. Его сняли в Хабаровске с явными признаками дизентерии. От одного этого диагноза доктор поморщился. Для него это звучало так: «Будет у меня теперь геморрой».
Хафиз-оглу поставил на уши и железнодорожников, и органы, которые раньше принято было обтекаемо именовать соответствующими инстанциями. Вообще, то, что эта темная личность есть Хафиз-оглу, подтверждал лишь паспорт, признанный поддельным. По запросу из Астрахани ответили, что такой гражданин действительно прописан в этом городе. Но фотографию его достать не удалось. Дома его не оказалось, как и в полицейской базе. «По сводкам не проходил». Что следовало расшифровывать так: «Дорогие коллеги из Хабаровска, разбирайтесь сами. До свидания». Немного придя в себя после проблем, деликатно именуемых диареей, условный Хафиз-оглу торжественно объявил следователю: «Русски не понимать, переводчик нада». Понятно, ведь следователь даже издали не был похож на симпатичную девушку-попутчицу, которой человек-загадка читал Пушкина и Джами и вел проникновенные беседы об истинной любви.
Теперь все ответственные конторы от Чебоксар до Хабаровска бились в догадках: «Кто он такой? Как ему по фальшивому паспорту продали билет? Делал ли он что-то подозрительное по пути следования? Почему отправился на Дальний Восток?» В то время как в Астрахани радовались, что «дизентерийный» купил билет вдали от сферы их компетенции и они легко отделались, ведь дело пахло шпиономанией и большим разносом на дорогих коврах, проводница с доктором несли свою порцию хлопот.
– Этот? – кивнул врач на онемевшего говоруна.
Проводница с довольным видом подтвердила его догадку.
– Сыпной тиф, – заявил доктор категорично, но не громко, дабы не создать паники.
– К… как это? – теперь пациент приобрел еще и заикание.
– Сильное желание поговорить – первый симптом… Потом сыпь… – развивал мысль доктор. – И… крышка, – это слово он произнес с особым удовольствием.
– Помогите, – слезно умолял «больной». – Ну, у меня же семья… Как они без меня?
Проводница сникла, ей стало очень жалко несчастных домочадцев говоруна.
«Я бы такого не вынесла», – пронеслось в ее мыслях.
– Успокойтесь, – ласково и очень тихо сказал доктор. – Сядьте на свое место… Вот так, хорошо… Если до вашей станции сумеете помолчать, значит, все в порядке.
Он украдкой подмигнул проводнице. Их отношения отчасти напоминали старую добрую кооперацию под девизом «услуга за услугу». За время
