вечера выясняли, кто лучший теннисист школы. Все получилось по-настоящему, и я с чувством выполненного долга зашел утром 9 марта к Полканычу в каптерку и отдал итоговый протокол, который он, даже не глядя, положил в затертую папку с надписью «Отчеты». На его «послепраздничном» лице мелькнула довольная улыбка.До звонка оставалось еще минут пятнадцать. Я сел в кабинете математики за свою парту и стал наблюдать за одноклассниками, которые еще не отошли от утренних снов и спрашивали друг у друга, чем закончился визит к классному руководителю. Когда вбежала Юля, девочки ее окружили, но она бросила какую-то фразу, озадачивавшую всех, кивнула мне, поставила портфель и поспешила по делам.
Девочки стали что-то быстро обсуждать, а я вспоминал, как удачно мы провели первенство школы по настольному теннису… Зашел Игорь, холодный с мороза, накуренный, и уселся рядом – мы с ним на большинстве уроков сидели вместе.
– Ну, как отпраздновал? – спросил я.
– Ты, как в анекдоте: один мужик поздравляет другого с 8 Марта и говорит: «Хоть ты и не женщина, но б… порядочная!»
Мы посмеялись, и я увидел краем глаза, как вошел Мишка, бросил на парту портфель и решительно направился к нам. Его обычно расслабленная фигура подтянулась, а лицо выглядело свирепым.
– Ты чего не пришел? – зарычал он и сверкнул глазами.
Я удивленно посмотрел на него:
– Я чемпионат школы проводил – меня Полканыч поставил. А что?
– А то! – рявкнул он с искаженным лицом и с размаху ударил меня, сидящего (!), в голову. Я чудом увернулся, и он со всей дури врезал в стену так, что посыпалась штукатурка.
– Ах, ты боксер! – взвыл мой недавний приятель, хватаясь за руку, а я уже подскочил и вырубил его апперкотом. Мишка отлетел на соседний ряд, сдвинув несколько парт. Я кинулся, готовый добить его, но он увернулся, и мой кулак только скользнул по его спине. Мишка был тяжелее меня, с ним боялись связываться. Оклимавшись, он навалился всей тушею, и парты поехали в другую сторону. Я вырвался и вдруг увидел тревожно-расширенные Юлины глаза. Она стояла в среди девочек, сбившихся у входной двери. Я снова кинулся на своего врага, и снова парты поехали от нас, но в этот раз он устоял на ногах. Мишка отчаянно отбивался, а я чувствовал, что не могу нанести решающий удар.
Не знаю, чем бы все закончилось, если б в класс не влетела Кукла – так мы называли штатную комсоргшу школы Зину Петровну за ее манеру краситься, одеваться и вести себя. Она закричала, замахала руками и заявила, что завтра соберет бюро, чтобы выгнать нас из комсомола.
Кто ее позвал, неизвестно, но ее появление прозвучало, как гонг на окончание поединка. Впрочем, мы и так уже поняли: сражаться дальше бесполезно – боевая ничья.
Оказалось, что визит к Валентине Митрофановне окончился неудачно. Она не стала брать подарок и сказала, что все знает, и не ожидала такого от Мишки, которого считала одним из лучших в классе… Короче, «мирная делегация» вернулась
