от берега дном, усыпанным камешками, и любит резвиться та самая рыбка, перекатываясь по течению и почесываясь о камушки. Всего этого не ведали музработники, но отлично знал дядя Степа. Он с восторгом отгребал подальше от корабля, чтобы никто не смог помешать тому радостному ощущению, что охватывало его, когда он выдирал из сети глупеньких и одновременно таких прекрасных рыбок с острыми мордами. Куда там здоровому лещу или щуке – мясо, да и только! А от перекатных красавиц начинают дрожать руки и даже свербит в носу.
– Товарищи артисты, стойте! – негромко позвал наконец Степан, и оба баяниста остановились, поджидая, пока лодка не ткнется в берег. – Отсюда и потащим.
Он вылез из лодки, взял у Паши мешок и высыпал на землю сеть из тонкой капроновой нити. Сеть была аккуратно подвязана около грузиков и под пенопластовыми поплавками. Механик ловко развязал узелки, нашел конец сетки и привязал его веревкой к резиновой лодке.
– А сейчас, товарищи, я буду отгребать от берега, а вы помалу травите сеть, да не запутайте! Потащим против течения, как договаривались.
Он столкнул лодку в воду, запрыгнул в нее и ухватился за весла.
– Ну что, готовы? В нетерпении Степан засучил ногами, подминая под себя мешок, и принялся сильно грести.
Капроновое полотно потянулось в воду, издавая глухие звуки при ударах керамических грузиков. На поверхности воды чуть заметно белел ровный ряд поплавков, но в нескольких метрах от берега он скрывался под воду, увлекаемый тяжестью груза. Сашка и Паша сосредоточенно подавали сеть с двух сторон, приходя постепенно в нервное и возбужденное состояние, стараясь уловить в ночной тишине незнакомые, тревожные звуки. Макухин начал откровенно дрожать, то ли от озноба, то ли со страха, а скорее всего, от того и от другого вместе. Наконец сеть ушла под воду, и в руках у Привалова осталась лишь длинная веревка. Он негромко свистнул.
– Ну, поперли ребята! – послышался из темноты голос Степана, и веревка натянулась.
Сашка перекинул ее через плечо и потащил вдоль берега. Судя по тому, что веревка уходила в воду в том же направлении, что и в начале пути, было видно, что гребец со своей задачей справляется.
– Здоровый мужик! – с уважением прошептал Сашка. – На таких веслах, против течения, да с хвостом – я бы не смог. – И он вспомнил свою недавнюю угрозу шантажисту и подивился выдержке механика.
Сеть тем временем скребла по дну, цепляясь изредка за что-то, и ее приходилось поддергивать, слушая приглушенные проклятия гребца. Паша старался помогать напарнику, но только путался у него под ногами, выслушивая соответствующие замечания в стиле Альберта Оськина.
– Вот черт гунявый! – шептал Сашка в натуге, постепенно озлобляясь на Пашу и выдергивая веревку у того из рук.
Макухин чувствовал, что дело зашло слишком далеко, и на ловцов не обращал внимания. Закусив нижнюю губу, он весь превратился в слух и ждал, не послышится
