и не узнали о том, что девочка ненавидела своё имя. Виолу правильно воспитали.
Виолетта Робертовна – бренд, который она вынуждена подкреплять ежедневно уже 30 лет и 3 года. Столько, сколько Илья Муромец сидел на печи. А потом ему надоело. Ей – тоже. Достало. Обрыдло, опротивело, опостылело. Но нужно соответствовать. Зачем, спросите? Чтоб работать. Зачем работать? Чтоб получать деньги. Зачем получать деньги? Чтоб жить. Зачем жить?
И вправду, зачем?
Последние пять лет Виолетта потеряла вкус жизни. Смотри: ты простыла, нос забит, но надо есть, чтобы поправиться, и ты заставляешь себя встать с постели, пойти на кухню и сварить сосиску. А потом заставляешь себя её съесть. Жуёшь, такая, а ни вкуса, ни запаха не ощущаешь. То есть ешь как раз то, что туда напихано. И что к мясу – никаким боком. Розовую гадость с бесчисленными Е всяких номеров. Сосиска безвкусная, как её жизнь.
Одна. Нет детей. Нет мужа. Даже бойфренда нет. Даже временного, что называется, для здоровья. Ведь таких придётся впустить в дом. В себя. А это-посягательство на свободу. Поэтому – нет. Лучшее средство от головной боли – гильотина.
А всё могло бы быть. Но! Открыть тайну? У единственного, встреченного за 33 долгих года представителя противоположного пола, кто мог бы быть рядом… Кто подходил по статусу и при этом не раздражал до вселенских размеров, а лишь подбешивал слегка… С кем иногда было интересно и даже местами – кайфово…
У него.
Была.
Перхоть.
Представляете? Всегда на плечах тёмного дорогого костюма – как снежком припорошено! Пороша на чёрном видна издалека. Она притягивала взгляды. А ещё мужчина привычным жестом кисти, этаким дуплетом, движением «мах одной рукой два раза справа» и «мах другой рукой два раза слева» шелушинки эти белые, невесомые, с плеч низвергал с завидной цикличностью. На автомате.
Увидели?
Когда Виолетта наблюдала за этими па руками, чувствовала рвотные позывы.
Нужно ли добавлять, что отношения с этим молодым человеком, заходящие чуть дальше кратковременных контактов по работе, были обречены на провал?
Сейчас на столе у Петра – так звали потребителя шампуня известной всем марки – фото карапуза с пухлыми щёчками. Сын. А ведь это мог бы быть и её ребенок. Их общий.
Если бы не перхоть!
БУДЕМ ЖИТЬ!
Злая на весь мир девочка лет пятнадцати шла по лесу. Густому еловому лесу. Не по тропинке, а куда глаза глядят. Углублялась всё дальше и дальше в густую чащу. Ветки старых ёлок – мокрые, колючие – раздвигала руками, но они всё равно хлёстко били по лицу.
Было мерзко, промозгло и сыро, как бывает холодной дождливой осенью.
– Ну и хорошо! И пусть! Чем хуже, тем лучше, – цедила она сквозь зубы, сжатые до скрежета. И вытирала нос мокрой ладошкой.
С каждой
