ещё. Нервишки, понимаешь, шалят, работа нервная больно. Ну давай, рассказывай.
– Я с вами не ссорилась, Сергей Михайлович, просто вы оскорбляли меня и пытались унизить без малейшего повода с моей стороны.
Зря я так, отольются когда-нибудь мне слова мои слезами горькими. Я выдёргиваю свою руку из лап губернатора и возвращаюсь на своё место напротив, рядом с Романом. Он накрывает мою руку своей и чуть заметно пожимает.
И от этого прикосновения я вдруг невероятно ободряюсь, будто он сказал мне, что я молодец или так держать, или что мы команда и вдвоём стоим против целого мира. Или может даже этим движением он даёт понять, что гордится мной, что любит меня и что я самое прекрасное, что у него было. Словами он такого никогда не скажет.
Наши глаза на мгновенье встречаются и его губы трогает едва уловимая улыбка, подтверждающая все эти предположения. В груди становится тепло, и я чувствую прилив нежности и думаю уже не о губернаторе, а о том, что будет, когда мы приедем к Роме домой.
– Да ладно, я же извинился, – говорит Назаров.
Ох бесит меня этот человек. Истеричный лицемер. То орёт, унижает, а теперь вдруг сюсюкает. От такого жди удара в любую минуту. Верить вообще нельзя.
– Нет, не извинялись. Вы меня мышью назвали.
– Ух ты какая, – умиляется Назаров, глядя так, будто я действительно его несмышлёная внучка, сказавшая какую-то милую глупость. – Ну, чего ты ждёшь-то от старика? Мы ж теперь в одной связке будем работать, так что зло друг на друга нельзя держать. Или что, хочешь прям, чтобы сказал «извините» да может ещё на колено встал?
– На самом деле, мне важно понимать, если мы договоримся о нормальных отношениях, то вы не будете нарушать эти договорённости и позволять подобных высказываний в мой адрес.
– Вот и славно. Хорошая девочка.
– Поэтому я бы хотела услышать ваши извинения.
– Что!? Ах ты девчонка!
7. Добро пожаловать в мой мир
– Да хватит, уже! Извиняйтесь! – вступает Рыков.
Губернатор замолкает и несколько секунд переводит взгляд с меня на Романа и обратно.
– Спелись! Сладкая парочка. Вдвоём на старика набросились, – говорит он примирительно, расплывается в широкой улыбке и шутливо грозит толстым пальце. – Ладно. Шучу я. Без проблем. Можно и извиниться. Почему бы и нет. Простите, Дарья Андреевна, великодушно. Был неправ. Вёл себя по-уродски. Больше не повторится.
Глаза его становятся злыми и не предвещают ничего хорошего. Но мне сейчас море по колено, я же с Романом, и он на моей стороне.
– Хорошо, Сергей Михайлович, тогда давайте забудем былое и пойдём в светлое будущее с чистыми сердцами, – говорю я.
Он выливает содержимого бутылочек в стакан. Потом этим стаканом салютует нам и молча вливает в себя виски.
– Вы, Сергей Михайлович, всем сообщите что Дарья Андреевна находится под моей персональной защитой, – замечает Рыков.
– Не боись,
