у стены, и один из них умчался.
У Костиса звенело в голове, одна половина мира казалась слишком яркой и в то же время темной. Он приложил руку к голове, унимая боль, однако не выпускал тренировочный меч. Король осторожно отобрал оружие, и Костис прижал к лицу обе руки. Больно.
– Прости, – сказал король.
– Я сам виноват, – вежливо простонал Костис.
Вокруг стала собираться толпа.
– Дай-ка посмотреть.
Костис опустил руку, король повернул ему голову.
– Видишь этим глазом?
– Да, ваше величество.
– Уверен? Закрой другой глаз.
Костис послушался. Мир по-прежнему виделся странным. Фигуры перед ним были окутаны темнотой, однако различались ясно.
– Плашмя пришлось, – послышался откуда-то голос Телеуса.
– Нет, ребром, – вздохнул король. – Бедный Костис, получил удар из замаха в первой позиции. Неловко вышло для нас обоих.
И впрямь неловко. Ударить противника в лицо во время тренировочного боя – такого быть не должно. Ударить не плашмя, а ребром деревянного меча – еще хуже. Но если тебя ударил замахом из первой позиции неумелый однорукий противник – тут позора не оберешься. Костис вздохнул:
– Я сам виноват, ваше величество.
– Верно, – дружелюбным голосом подтвердил король. Костис сердито поднял глаза и наткнулся на улыбку короля, в кои-то веки приветливую. – Я тоже виноват, – сказал король в виде извинения. – Вышел из себя.
Из кухни примчался мальчик с завернутым в тряпицу куском льда. Костис приложил его к лицу.
– Иди полежи, – велел король. – Пусть Телеус на сегодня освободит тебя от службы.
– Со мной все будет хорошо, ваше величество.
– Будет, будет. Иди отдохни. У тебя выходной.
Костис хотел было возразить, но лицо сильно болело, и мысль о выходном была очень привлекательна.
– Так-то лучше, – сказал король. – Всегда будь таким же послушным, лейтенант, и когда-нибудь дослужишься до гвардейского капитана. Правду сказать, королева тебя не назначит, но мы оба можем пасть от рук наемного убийцы, и тогда ты станешь капитаном при моем наследнике. Не оставляй надежды, даже если шансы призрачны.
– На убийство или на наследника, ваше величество? – спросил Костис.
Наступило молчание.
Костис поднял глаза, слишком поздно услышав собственные слова и внезапно осознав, кому он это сказал.
Король оторопел, разинув рот. Многие вокруг тоже.
Костис прикрыл глаза рукой, услышал смех и не сразу понял, что это смеется король.
– Костис, ты набрался дурных манер у моих лакеев. И не можешь даже списать свой промах на то, что перебрал неразбавленного вина. Может, спишем на боль в голове?
– Умоляю,
