вел его вверх по старой, ржавой лестнице, которая казалась на удивление крепкой. Виктор поднялся по ней, чувствуя под ногами холод металла. Свет становился ярче с каждой ступенькой. Наконец, он достиг верха лестницы и обнаружил тяжелую металлическую дверь. Он приложил все свои силы, чтобы открыть её, и с облегчением вышел наружу.
Виктор оказался в заброшенном строении, которое когда-то могло служить выходом из подземелья или даже вентиляционной шахтой. Вокруг росли высокие, запущенные кусты и деревья, что говорило о том, что место это давно не посещали. Он вышел наружу, ощущая на лице легкий ветерок. Воздух был полон запахов леса и свежести, так контрастных с затхлой влажностью подземелья.
Оглядевшись, Виктор понял, что находится на окраине старого промышленного комплекса, о котором были упоминания в одной из карт караванщиков. Остатки зданий, заросшие деревьями и покрытые мхом, служили напоминанием о том, что даже самые крепкие создания человека не устояли перед могуществом Зоны.
"Время идти домой," – прошептал он себе под нос. В его голове всплыли образы малыша, который, должно быть, уже волнуется, ждет его. "Лучше поспешить," – добавил он, чувствуя, как неописуемая сила Зоны манит его обратно к базару караванщиков, где его уже ждут.
Пробираясь сквозь руины и заросли, каждый шаг Виктора звучал приглушенно на земле, покрытой толстым слоем опавшей листвы. Вокруг царило ощущение заброшенности и забвения, как будто время здесь давно остановилось, замерло в ожидании чего-то неизбежного.
По мере продвижения вперед, в голове Виктора начали всплывать размышления о будущем младенца и его собственной роли в этом новом мире. Он понимал, что каждый принятый им решение несет в себе не только личные последствия, но и определяет будущее этого маленького существа, которое теперь зависело от него. "Что я могу ему предложить? Какую жизнь я смогу ему обеспечить здесь, в Зоне?" – задавался он вопросами, пытаясь проникнуть в суть своих сомнений и страхов.
По мере того как Виктор продвигался сквозь заросли и руины старого промышленного комплекса, он начинал ощущать Зону не как место, а как присутствие. Под влиянием "СинеСтража" его восприятие преобразилось: Зона стала не статичным ландшафтом, а динамичным, живым существом с собственной волей и сознанием.
"Виктор…" – тихий шепот иногда прокрадывался в его разум не через слух, а сквозь ощущения, словно ветер, что несет запахи далеких мест. Эти "голоса" были не словами, а эхом эмоций и вибраций, которые Зона передавала ему через свои аномальные поля, скрытые тропы и распадающиеся артефакты.
С каждым шагом Виктор учился слушать Зону, понимать её на языке природных явлений и аномалий. Он начинал видеть образы и сцены прошлого этого места, как будто Зона желала поделиться с ним своей историей, своими трагедиями и моментами утраченной красоты. Это было похоже на галерею искусств под открытым небом, где каждый обломок, каждое искривлённое дерево рассказывали
