в руках стояла родня государя.
Не было здесь никого лишнего, в этой спальне, поражающей своей роскошью. Все ближние бояре были в растерянности, происходило нечто страшное…
Молодой царь умирал в своей кровати. Ноги страшно отекли, несчастный едва дышал. Творилось нечто невероятное- его отец , Алексей Михайлович, умер от похожей болезни, за ним ушёл Фёдор Алексеевич, а теперь готовился покинуть сей мир Пётр Алексеевич.
А год назад умер и Иван Алексеевич, брат Петра, а было ему всего двадцать девять лет. Худо всё было, тревожно да муторно.
Словно родовое проклятие выкашивало род новый царей Русских! Или, непонятная и нераскрытая измена истребляла властителей древней Руси.
Восковые свечи в серебряных подсвечниках освещали горницу. И верно, днём здесь бывало светло и ярко, лучи солнца играли раноцветными стёклами в кованых переплётах окон. Но, сейчас собравшимся было не до того. Они были в плену страха и недоверия, даже друг к другу.
Ближние бояре собрались , сидели на лавках. Всего семь человек, не больше и не меньше. И не был зван сюда патриарх, даже попа Битку не пригласили.
– Что делать станем, бояре? – спросил собравшихся князь Борис Алексеевич Голицын, – умирает царь, опять Смута в наши ворота стучится… И вот, скоро новый Стенька Раин явится!
– Слава богу, есть у государя наследник, Алексей Петрович, – прошептал Лев Нарышкин, – не останемся сиротами, а есть при нас будущий государь…
Произнёс это боярин, снял шапку и пекрестился на иконы троекратно. Вздохнул тяжко, и опустил глаза, и опёрся на свой посох.
– Худое творится, бояре… Худое… И на кого подумать можно? Уж не князь ли Фёдор Ромодановский причастен? – посмотрел на других и Андрей Иванович Голицын, дворцовый воевода.
– И год назад царь Иван Алексеевич преставился, оставив вдову да дочерей…– начал Ромодановский, – видно, Милославские да родня их смогла дотянуться до Петра Алексеевича. А мы не доглядели.
– Так, Иван же болен был? – опять встрял Лев Нарышкин.
– Да не недужнее тебя, князь – батюшка! – совсем озлился боярин Бутурлин, – тоже верно, грибков покушал, да преставился…
– Хватит тебе! – опять разозлился Нарышкин, – кто же при семилетнем Алексее Петровиче будет? Трон хранить для царя-батюшки, со всей верностью…
– На что намекаешь, князь-батюшка! – и Фёдор Романович клянул на собеседника очень нехорошо, – так мы, Ромодановские служим государям честно…
– Да ты славой Григория Григорьевича не прикрывайся…
– Спокойней, мужи вятшие да разумные! Так не в кабаке сидим, а в дворце государевом! – вмешался Иван Бутурлин, – тут подумать надо. Морозов боярин, так он не мог, в ссылке был… И кто, почитай всем в Русском государстве распоряжался? По приказам чьи люди сидят?
– Да я! – опять вскочил Ромодановский.
– Так не пугай, Фёдор Юрьевич! Не за тобой Строгановы стоят и
