на огонь и вслушивалась в вой ветра. Ей казалось, что он заревел ещё громче.
В это время с Мэри произошла одна очень хорошая вещь. Вообще-то, с тех пор, как она приехала в усадьбу Мисселтвейт, с ней произошли четыре хорошие вещи. Она поняла – так ей казалось – малиновку, а малиновка поняла её; она набегалась по дорожкам, и ветер разогрел ей кровь; впервые в жизни она ощутила здоровый голод; и, наконец, она узнала, что значит пожалеть кого-то. Теперь Мэри была совсем уже не та девочка, что приехала в Йоркшир.
Вслушиваясь в завывания ветра, она вдруг услышала и что-то ещё. Что это был за звук, она не знала: поначалу она не могла отличить его от воя ветра. Странный это был звук – казалось, будто где-то плачет ребёнок. Вой ветра порой походил на детский плач, и вскоре Мэри уже ясно слышала, что плачут в доме, а не снаружи. Где-то далеко от её комнаты, но в доме. Она обернулась и посмотрела на Марту.
– Слышишь, кто-то плачет? – спросила Мэри.
Марта смутилась.
– Да нет, – отвечала она, – это ветер. Он иной раз так развоется, будто кто-то на пустоши потерялся и плачет. Он по-всякому выть может.
– Прислушайся, – сказала Мэри. – Это в доме, в конце одного из этих длинных коридоров.
В эту минуту где-то внизу, видно, открыли дверь – сильный сквозняк дунул в коридор и с шумом распахнул дверь комнаты, в которой они сидели. Они вскочили на ноги – лампа погасла, и до них явственно донёсся плач.
– Вот! – воскликнула Мэри. – Я же тебе говорила! Кто-то плачет – и это не взрослый!
Марта подбежала к двери, быстро закрыла её и повернула ключ. Всё же они успели услышать, как где-то с грохотом закрыли дверь, – и тут же всё смолкло, даже ветер внезапно затих.
– Это ветер, – упрямо повторила Марта. – Или Бетти Баттерворт – наша маленькая судомойка. У неё весь день зубы болели.
Но она так смутилась при этом, что Мэри в упор посмотрела на неё. Она была уверена, что Марта что-то от неё скрывает.
Глава 6
«Там кто-то плакал… плакал!»
Назавтра дождь снова лил как из ведра, и, когда Мэри выглянула в окно, вересковой пустоши и вовсе не было видно за серым туманом. В такой день нечего было и думать о прогулке.
– А что вы дома делаете, когда дождь вот так льёт? – спросила она у Марты.
– Да как тебе сказать? Стараемся не попадаться друг другу под ноги, – отвечала та. – Вот когда понимаешь, до чего нас много! Матушка – женщина добрая, но и она, бывает, теряет терпение… Старшие играют в хлеву. А Дикону никакой дождь не страшен. Он всё равно на пустошь уходит, будто в небе солнце сияет. В дождь, говорит, можно многое увидеть, что в вёдро скрыто. Однажды он нашёл лисёнка – чуть не утонул, бедный, в своей норе. Дикон нёс его домой за пазухой, чтобы тот не замёрз. Лису охотники убили, а нору залило дождём, и остальные лисята погибли. Этот лисёнок и сейчас у нас. А в другой раз Дикон подобрал промокшего воронёнка и тоже принёс домой и приручил. Назвал его Уголёк
