откручивая клеммы тяжелого пулемета, привинченного к специальной пулеметной станине. За полминуты мы высвободили его и перезарядили тяжелой лентой бронебойно-зажигательных патронов.
Чуть не заработав себе грыжу, я удерживал его на уровне бедра.
– Он все еще болтается на прежнем месте!
– Ну, тогда ему крышка, брат. Посторонись.
Уперев приклад пулемета в стенку, я уверенно вдавил гашетку. Переборка прямо передо мной стала похожа на дуршлаг, а потом и вовсе целый ее кусок вывалился наружу, оставив огромную пробоину с рваными краями. В беззвучном крике распахнув отвратительную пасть, охотник с каким-то нелепым недоумением мотал головой, пока его длинный язык извивался по сторонам, словно огромный червяк. Пули длинными очередями изодрали в лохмотья всю его грудную клетку, выворачивая ребра и пробивая навылет.
– Нравится, мразь? – зло рассмеялся я, прочитав на искаженной от боли морде уродливого создания страх. – Не на тех запрыгнул! Жри свинец, выродок!
Охотнику хватило ума понять, что его песенка спета, но так просто смириться с поражением он был не готов. Инстинктивно оттолкнувшись лапами, он, словно огромный кузнечик, в одном мощном прыжке взмыл вверх, угодив в работающий на полных оборотах несущий винт. Не выдержав столь плотного объекта, авиационный винт разрубил тварь на куски, после чего одна лопасть с хрустом сломалась. Мгновенно вертолет клюнул носом вниз и, печально вращаясь, стал быстро терять высоту. Выпустив из рук пулемет и скользя по полу в сторону пролома в днище, я изо всех сил вцепился руками в поручни. Задыхаясь от давящих на тело перегрузок, я обреченно наблюдал сквозь стекло кабины, как в мареве перегретого воздуха от надрывающегося двигателя мы неотвратимо приближаемся к смертельному финалу. Чудовищный по силе удар отбросил меня далеко назад, под треск и скрип жалобно сминающихся вокруг переборок. Вертолет стал стремительно удаляться, а вокруг меня заплясали ветки деревьев. Потом последовали такой силы удар и хруст костей, что я на время провалился в забытье, тем не менее продолжая ощущать глухие удары веток.
Наверное, при падении вертушки на кроны сосен меня попросту вышибло наружу сквозь пролом в грузовом отсеке. Приложившись многократно о шероховатый ствол сосны, я замедлил падение и крепко застрял в ветвях. Исковерканный корпус воздушной машины еще какое-то время гулко кувыркался по земле, после чего занялся пламенем метрах в двадцати от того дерева, на котором я болтался вниз головой. Выплюнув сгусток горькой слюны вперемешку с кровью, я печально наблюдал за тем, как долго падает кровавый плевок. До земли было не меньше десяти метров. По чистой случайности я зацепился за ветку автоматным ремнем, уже второй раз подряд спасающим меня от неминуемой гибели. Я не поверил собственным глазам, когда из горящей груды железа, что еще совсем недавно была вертолетом, выполз шатающийся Антон, на котором дымилась одежда. Он держал на руках хрупкое тело
