огромный свёрток.
– Это тебе. Подарок. Картина.
– Ты что, рисовать начал?
– Да, взял несколько уроков по случаю.
– Пойду, посмотрю, – вышла она, и слышно стало, как зашуршала бумага.
– Что это?
– Это ты.
– Неужели? Не устаю удивляться, как ты талантлив, – рассуждала жена из коридора.
– Каждый талантлив настолько, насколько его недооценивают.
– Ты про университет? – вошла с полотном Фортуна. На нём было три полосы разной ширины: зелёная, красная и коричневая в цветочек. Жена прислонила его к стене.
– Да при чём здесь университет, я вообще, – скинул с себя покрывало. – Как тебе портрет?
– Что я могу сказать? Три линии жизни: первая – глаза, третья – бельё… той самой первой ночи. Удивительно, что ты его запомнил.
– Я и её запомнил тоже, – уточнил я про ночь.
– Вторая, красная, видимо, страсть либо душа, – продолжала Фортуна.
– Гениально! Как ты так быстро меня раскусила?
– Голодная потому что.
– Я тоже. У нас ничего сладенького нет?
– Есть… Я.
Часть II
Чем больше упиваешься кем-то, тем легче тобою закусывать
Я
Каким-то ветром меня занесло на филфак. Я начал преподавать испанский в этом институте благородных девиц. Мужчин не хватало. Единицы из них, видимо, как и я, попадали сюда случайно.
Филфак издревле считался рассадником женственности и безнравственности, так как нравиться девушкам здесь было некому и они увлекались чем попало. Первый раз, когда я вошёл в аудиторию, – будто лишился девственности. Так было ещё несколько раз, пока не привык и не освоился. Я чувствовал, как на меня смотрят, но ещё не мог получать от этого удовольствия. Это можно было сравнить с молодой женщиной, едва начавшей половую жизнь. Когда любопытство уже удовлетворено, а наслаждение ещё не пришло. И вот в ожидании оргазма она останавливается то ли перевести дыхание, то ли покурить, то ли позвонить маме и спросить, что делать дальше, когда же наконец будет приятно. Я держался до последнего, точнее сказать, мораль меня держала и не давала расслабиться, почувствовать себя султаном в гареме. Полгода ушло на акклиматизацию. Разница в возрасте практически стёрлась. Робость уходила, но медленно, как бы я её не подгонял.
У меня не было большого опыта общения с женщинами, скорее в этом общении мне приходилось ощущать себя подопытным. Так, пара недолгих бездетных романов. Я смотрел на мир, на девушек чистыми сухими глазами. А они на меня.
Вероника
Сегодня семь прекрасных баб глядели на меня в упор. Подсознательно я ещё на первом занятии с этой группой выделил самую симпатичную. Если препод говорит, что у него нет любимчиков, то он, безусловно, лукавит. Не верьте, даже преподу нужна муза, на которой он и сосредоточит своё внимание, словно она не что иное, как глаза данной
