ведь вас знаю, – сказал он. – Вы Курилко!
– Ну и что?
Я был, мягко выражаясь, не в настроении общаться. Но Валентин Борисович не придавал моему настроению никакого значения. Его явно что-то переполняло, он был охвачен нешуточным волнением.
– Мы ведь с вами в некотором смысле коллеги.
– Да?
– Нет, я доктор. Сейчас на заслуженном отдыхе. Времени свободного, можете себе представить, очень много. Однако мириться с этим – не в моих правилах. Я не терплю безделья. Вот хочу написать книгу. Собираю материал.
– Ну и?
– Позвольте поинтересоваться. Кто-нибудь умирал у вас на руках?
Я кивнул:
– Мать. И ещё один товарищ… Давно…
– Превосходно! А какими были их последние слова?
Глаза его сверкали жадным блеском. Как у голодного кота при виде раненой птицы.
Я спросил, не скрывая раздражения:
– А вам какое дело?
– Видите ли, именно об этом моя книга. Её рабочее название – «Последние слова». Но это слишком сухо. Требуется что-нибудь поэтическое.
– Последние слова?
– Согласитесь, это интересно. Что произносит человек перед лицом смерти? О чём думает? Какие слова говорит? Каждый человек, уже осознавая, что умрёт, реагирует по-разному. Вот, скажем, люди знаменитые и почитаемые нами. Не всегда великий человек говорит что-то, соответствующее его положению и величию.
Валентин Борисович похлопал себя по груди и вытянул из кармана пиджака пухлую записную книжку.
– Вот извольте, – сказал он. – Последнее слово Наполеона было «Жозефина».
– Красиво…
– Лермонтов во время дуэли крикнул:
«Я не буду стрелять в этого дурака!»
Раздался выстрел Мартынова. Лермонтов упал. Секунданты бросились к нему. Его последним словом было «больно».
– Слово «больно» кто-то ещё из великих сказал перед смертью…
– Последние слова Дилана Томаса: «Только что выпил восемнадцать порций скотча. Думаю, это рекорд… Это всё, что я сделал выдающегося, прожив тридцать девять лет».
– М-да…
– Юджин О’Нил: «Родился в номере гостиницы и – чёрт меня подери! – в номере гостиницы и умер». Сколько невыносимой грусти! Сколько скорби в этих простых словах. Одна-единственная фраза… Понимаете, одна фраза, а в ней вся жизнь! Это шедевр. Согласитесь.
– Да, согласен.
Он пролистнул несколько страниц.
– Наверняка вы всё это знаете. Цезарь, Антоний, Нерон… Общеизвестно… Папа Римский… Климент Второй… Нет, сейчас… «Я вижу Бога!» Какого? Дальше! Лорд Байрон: «А теперь я усну.
Спокойной ночи». Хотя некоторые авторы утверждают, что его последнее слово, как и у Гарибальди, было «мама». Представляете, жизнь как бы сделала круг. Первое и последнее слово – «мама».
– Иисус сказал: «Свершилось».
– Знаю. Ибсен, пролежав
