бросать пятьдесят центов: с помощью пресса на сплющенном пенни появлялось случайное сообщение, а пятьдесят центов забирались в качестве оплаты. Калеб так рьяно принялся доставать мелочь из карманов, как будто употребил слишком много сахара.
– Сделай это, – сказал он, высыпая мелочь в мою ладонь.
Я бросила монетки в узкую щель в автомате и нажала на кнопку «Старт». Пресс начал гудеть и вибрировать. Я слишком хорошо осознавала, как близки мы с Калебом, и я бы отодвинулась, если бы было куда. Повернувшись, я сбила несколько плюшевых медведей со столика. Когда мы наклонились подобрать их, машина издала тихий сигнал, и в слот со звоном приземлилось пенни. Калеб потер ладони в предвкушении. Я хихикнула.
– Редкое зрелище, – заметил он, легонько постучав меня пальцем по носу.
Я проглотила свои девчачьи повадки и снова сделала хмурое лицо. Нос теперь чесался.
– Это просто сувенирный автомат. Успокойся.
– О-о-о, это не обычный сувенирный автомат! – сказал он, показывая на рекламную вывеску, которую я, к несчастью, не увидела раньше.
– Это автомат для романтических сувенирных монет, – я побледнела.
Пенни было еще теплым, когда мои пальцы его коснулись. Я передала его Калебу, не потрудившись посмотреть, что там.
– Так-так-так, – протянул он самодовольно.
Любопытство одержало верх. Я потянула его руку вниз, пока пенни не оказалось прямо у меня перед лицом, и прочитала:
«Можно обменять на объятие и поцелуй.
В любое время… в любом месте».
Вот это наглость! Я попятилась, чтобы выбраться из узкого пространства, и пошла к двери.
– Удачи с обменом.
Он не сказал ни слова – да ему и не требовалось. За него говорили самодовольная походка и широкая улыбка на лице.
По пути к кампусу я спросила его про Лору. Он сказал, что встречался с ней всего неделю на первом курсе и что она хорошая девушка. К тому времени, как он проводил меня до моей комнаты в общежитии, я была так занята мыслями о его поцелуе, что споткнулась о собственные ноги.
– Осторожно, Герцогиня, – сказал он, подхватывая меня за локоть. – Если подвернешь ногу, мне придется нести тебя до двери.
Он рассмеялся при виде ужаса на моем лице.
– Большинство девушек обрадовались бы такой перспективе, знаешь?
– Я – не большинство.
– Да. Я вижу.
Он шагнул ко мне, и я прижалась спиной к двери, пытаясь слиться с деревом. Он был невыносимо близко. Уперевшись ладонями по обе стороны от моей головы, он наклонился, остановившись в нескольких дюймах от моего лица. Я чувствовала его дыхание. Я хотела увидеть его губы, посмотреть, что они делают, – но продолжала смотреть ему в глаза. Если я буду смотреть ему в глаза, может, он не заметит, как тяжело я дышу и что мои ногти вонзаются в дверь за моей спиной. Он наклонился еще ближе, практически касаясь меня носом. Я невольно приоткрыла рот. Как долго мы тут стоим? Прошло как будто
