собственного отца. Понял значение слова «потеря» – это тяжесть, от которой опускаются плечи, а внутри образовывается пустота.
Леандр видел, как Клеант ушёл, но решил ему не мешать. Только теперь он осознал, насколько тяжёлой оказалась смерть Праксидама для Клеанта. Он и сам чувствовал нечто подобное, ведь за последний год Праксидам так прочно вошёл в его жизнь, многому научил, помог лучше понять Элладу, о которой Леандр раньше слышал от отца. Он погиб в то время, которое богами было определено, как время мира, и это усиливало ощущение нереальности и абсурдности происходящего.
Олимпийские игры всегда были всеобщим праздником, но на этот раз он обернулся трагедией по крайней мере для нескольких человек. Гектор весь вечер вспоминал прошлые игры, когда его мать была жива, а жизнь казалась простой и весёлой. Клеант не знал, куда деваться от своей славы после того, как узнал о смерти Праксидама. Леандр даже заметил, что спартанец, не отдавая себе отчёта, сторонился Гектора – представителя тех самых Афин, граждане которых напали на корабль Эгины. Он надеялся, что Клеант сумеет преодолеть своё горе и не ожесточится, но вряд ли ему, Леандру, представится возможность это узнать. Завтра он покидает Олимпию. Леандр решил, что заедет на Эгину отдать последние почести Праксидаму, а оттуда поплывёт домой. Он соскучился по отцу, который всегда был ему другом, отдавал ему всего себя – теперь Леандр видел это как никогда ясно. Он хотел порадовать Иолу рассказом о её брате и их странных взаимоотношениях. Завтра начинается его путь домой, и вернётся ли он в Элладу – кто знает. Но он никогда не забудет эмоций, которые охватили его здесь, в Олимпии. Свобода, лёгкость, сопричастность великому событию, радость в первые два дня, не омрачённые смертью друга, заставили Леандра задуматься о своей судьбе. Он жаждал снова оказаться среди этих людей, показать, на что способен. Но он знал также, что линия судьбы не известна никому, и Леандр сомневался, что даже дельфийский оракул смог бы её предсказать.
Глава 3
– Неужели без Спарты мы не можем выбросить Гиппия из Афин? – Прокл не скрывал раздражения: – Звать чужаков на нашу землю – не слишком ли большая цена за победу? Неужели нам не хватит поддержки Дельф?
– А что ты хочешь? – не выдержал Клисфен. – Чтобы мы так и сидели в этих Дельфах, ничего не делая? Посмотри, какое Гиппий выстроил себе убежище на холме Мунихий в Пирее. Кроме того, он уже отправил послов в Персию. Дарий после бесславного возвращения от скифов только и мечтает о какой-нибудь победе. Он заставил македонского царя признать свою власть! Тот даже согласился свою дочь Гигею выдать за этого перса… как его там – Бубара, вроде. Правда, македонцы утверждают, что убили семерых персидских послов, а замужество – лишь стратегический ход, но ход этот, похоже, привёл их волку в пасть. Теперь Бубар распоряжается в Македонии, а царь Македонии
