по свету, о чём я не жалею. Благодаря этому я победил, благодаря той победе я познакомился со многими людьми, вот с тобой и Клеантом, например.
Вечером после прогулки Праксидам угостил юношей эгинским вином и спросил Клеанта, кто приехал с ним. Клеант огляделся, разыскивая тренера и эфора, но его спутники проводили время за пределами гимнасия, обсуждая дела, касавшиеся отношений Элиды и Спарты.
Клеант рассказывал Праксидаму, как прошли эти четыре года, слушал рассказ Леандра о походе скифов против Дария. Праксидам упомянул и о том, что Гектор с отцом вынуждены были уехать из родного города и сейчас жили возле Афин, в местечке под названием Лепсидрий, где один знатный афинский род – Алкмеониды – копил силы для борьбы с тираном Гиппием. Эти имена мало что говорили Клеанту, но слушал он внимательно, задавая вопросы. Обычно он не был столь разговорчив, но сегодня чувствовал себя как пьяный или пленный, ненадолго вырвавшийся на свободу. Клеант неохотно ушёл спать и долго возился на козлиной шкуре, расстеленной прямо на земле.
Весь следующий день шли испытания, сначала в беге, потом в борьбе и других видах спорта. К вечеру Клеант был так измотан, что заснул, едва прикоснувшись к постели. Но он прошёл!
С этой мыслью он и проснулся на следующее утро, слушая звуки пробуждавшегося города. Он достоин участия в Олимпийских играх! Клеант вспомнил, как поздравил его Праксидам, обняв за плечи и от всей души пожелав успеха на играх. Тренер и эфор сказали, что удовлетворены его подготовкой, и снова ушли обсуждать какие-то дела.
Сегодня предстоял поход к местной агоре. Атлетов и их сопровождающих повели от гимнасия на север. Миновав по дороге могилу, которая, как сообщил с гордостью один из судей, принадлежала Ахиллу, они вышли к памятнику Оксилу, основателю города. Всех провели в южную часть агоры, где находились жертвенники в честь Зевса. Здесь участники поклялись, что провели десять месяцев, готовясь к играм. После этого отцы, тренеры и другие представители спортсменов выступили вперёд, подтвердив эти клятвы и поклявшись не нарушать законов. С этого дня для атлетов начинался месяц суровых тренировок под присмотром бдительных стражей, которым впоследствии предстояло решить, кто будет участвовать в олимпийских соревнованиях, а кто этого недостоин.
Наутро Праксидам с Леандром уезжали из Элиды – у Праксидама были дела на Эгине, после чего он собирался в Аттику. Клеант даже себе не хотел признаться, что разочарован отъездом старика. Праксидам долго о чём-то говорил с Ксеноклом. Клеант ничего не слышал, хотя не сводил с них глаз, забыв попрощаться со своими сопровождающими. Но они его не забыли: эфор по имени Этеолк подошёл к своему подопечному и выразил уверенность, что Спарта не зря потратила время на его подготовку и поездку сюда.
– Мы все верим в тебя, Клеант, – Этеолк старался быть кратким, поскольку в Спарте его ждали более важные дела, – сделай всё, чтобы победить, и твои желания сбудутся.
Клеант кивнул.
