атлет из Эгины. Помимо стоявшего рядом отца и тренера, его сопровождал Праксидам и какой-то юноша. Стоило Клеанту увидеть знакомую фигуру олимпийского чемпиона, как он замер на месте. Ему хотелось подойти к Праксидаму, но он не знал, узнает ли тот его, и захочет ли общаться с соперником своего кандидата.
Впрочем, стоял он недолго. Праксидам заметил смотрящего на него Клеанта и сделал шаг ему навстречу. Внешне мальчик изменился: он был теперь эфебом, а эфебам разрешалось отращивать волосы, носить красивую одежду и украшать оружие. Но взгляд его остался прежним: пытливым, оценивающим, пронзительным.
– Приветствую тебя, Клеант, – Праксидам искренне улыбался старому знакомцу.
Клеант также поздоровался, стараясь сдерживать радость, которая непроизвольно прорывалась в улыбке, резких, неловких движениях и в том, что впервые за много времени он не мог подобрать слов для беседы.
– Как ты жил всё это время? – казалось, Праксидам не замечал неловкости. – Присоединяйся к нам. Это Ксенокл, один из наших борцов. У нас на Эгине вообще хорошая борцовская школа. А ты какой спорт предпочитаешь?
– Бег. Но в борьбе я тоже участвую.
– И в кулачном бою? – вмешался Ксенокл.
– Нет, – с достоинством ответил Клеант. – В кулачном бою спартанцы не участвуют.
– Почему?
– Потому что схватка заканчивается только тогда, когда один из атлетов признаёт своё поражение, а мы не имеем на это права. Это против наших законов.
– Законов? У вас есть законы, которые касаются спорта?
– Не спорта. Закон запрещает нам сдаваться в принципе, а в спорте ли в бою – неважно. Нас учат бороться до конца, а не искать способ спастись. Мы должны победить или погибнуть, – Клеант, не задумываясь, повторил слова своих преподавателей, и сам удивился, насколько хорошо врезались они не только в память, но в саму его сущность.
– Но ведь если ты проиграешь в беге или борьбе, то ты всё равно проиграешь, так какая разница? – гнул своё Ксенокл.
Клеант мог понять недоумение Ксенокла. Результат ведь один – поражение. Поэтому, кстати, спартанцы нечасто ездили теперь на игры. Прошли те времена, когда их победы были подавляющими, а испытывать горечь поражения никто не любил.
– Разница в том, что мне не придётся признавать себя побеждённым.
– Конечно, ведь за тебя это сделают судьи. В чём разница? Только в формальностях?
– Это формальности для тебя, Ксенокл, поскольку ты воспитан по-другому, – Праксидам внимательно посмотрел на Клеанта. – Но спартанцы, насколько я знаю, не отделяют спорт от военных сражений и считают, что человек, привыкший избегать борьбы до последнего вздоха на площадке гимнасия, поступит так и на поле боя. Признать поражение, чтобы закончить схватку, неприемлемо. Верно, Клеант?
