Петру Сергеевичу. – Он взял Зину за руку и не удержался от вопроса: – Когда ты приехала?
– Вчера.
Тимофей со Всеволодом снова подхватили свою тяжёлую ношу и побрели в сторону небольшого парка, чтобы хоть немного отсидеться на скамейке под сгущавшейся темнотой холодной промозглой ночи. Начался дождь. Мелкий весенний дождь больно сёк по лицу, проникая в лёгкие влажным холодом и пронизывая прохожих до костей.
Чёрными полосками под деревьями ещё лежал снег, который в эту зиму никто не убирал. В грязных проталинах кое-где валялись обрывки прокламаций, густо наводнивших город в первые послереволюционные дни.
– Впереди патруль, – неестественно спокойно сказала Зина, зорко разглядев, как из сумеречной дымки вырисовались три фигуры с торчащими кверху остриями штыков. Она взяла Тимофея за край пальто. – У меня есть браунинг. Папин. В нём три пули. Я буду стрелять.
– Ты – стрелять? Не смей. Тебя сразу убьют. – От страха за Зину Тимофей перешёл на крик.
– Буду, – заупрямилась она, ища глазами поддержки Всеволода.
– Дай мне оружие, – князь протянул руку и вытащил из Зининого кармана небольшой пистолет. – Я целюсь лучше вас всех и буду отстреливаться при необходимости, а ты отвечаешь за старика и невесту, – скомандовал он брату.
Патруль приближался. Беглецы увидели, как солдаты скинули с плеч винтовки.
– Господи, помилуй, – громко прошептала Зина, прощаясь с жизнью.
Помощи ждать было неоткуда, и друзья, прижавшись друг к другу, приготовились бороться за свою жизнь до последней капли крови. В том, что их ожидала расправа, сомневаться не приходилось: патрулям было дано право расстреливать сопротивляющихся на месте без суда и следствия, лишь по одному подозрению.
– Дяденька доктор, поворачивай за мной, – внезапно прозвучал за спиной Тимофея ребячий голос.
Удивлённые нежданной помощью, мужчины и Зина увидели, как, откуда ни возьмись, к вооружённым людям подбежали две детские фигурки и звонко залопотали, показывая руками в противоположном направлении.
– Туда, туда, – тянули красноармейцев ребята, – на Загородном проспекте грабят лавку! Мы сами видели!
– Дяденьки товарищи, поспешайте, магазин жуть какой богатый! По стенам свиные туши развешаны, а на полу бочка масла стоит!
– Масло, говоришь? – переспросил патрульный.
– Свиные окорока? А ты, малец, не шутишь? – подхватил его товарищ, разворачиваясь всем телом.
– Ей-ей, дяденьки солдаты, чтоб нам лопнуть на этом месте!
Вопрос продовольствия в голодном городе стоял остро, поэтому по приказу военного коменданта склады и магазины должны были охраняться в первую очередь.
Судя по тому, насколько быстро стена дождя сомкнулась за спинами красноармейцев, уловка ребят подействовала безошибочно.
– Уходят, – с облегчением выдохнула Зина и оглянулась на неизвестного спасителя за их спиной.
