какие упоительные взлёты, так похожие на эти взмахи волн, на самой грани жизни-смерти, – доступны были ему с Петал! Только она, одна она, умела наполнить вкусом, и цветом, и музыкой – в общем, смыслом, каждую секунду его бытия!
Все последние события жизни прокатилась колесом перед его мысленным взором: пир в Тан-Аиде, где он впервые повстречал свою удивительную ясноглазую любимую; шок от увиденной им впервые Петал в облике волчицы; пьянящее состояние безграничной свободы, испытанное им вначале после превращения в волка; рождение сына, такого же белоглазого, как Петал.
Мысленно он уже попрощался с женой и сыном, пожалев о том, что, расставаясь, был раздражён. Она составляла главное счастье его жизни. И сын. И его маленькие братья, которых выкармливала его Петал. Как жаль, что случай вынудил расстаться с ними, теперь уже навсегда!
Тем временем «Афина», вынужденно отпустив крайнюю точку взлёта на гигантскую штормовую волну, начала своё ужасающее скольжение по ней в самую глубину тёмной морской пучины.
И сердце Бласта, вслед за ней опустилось в пучину разочарования, раздражения и злобы. Петал всё-таки добилась своего, против его, Бласта, воли. Как он ни пытался избежать этого путешествия, всё равно сложилось всё так, что он не смог увильнуть. И чем всё это закончится – одним богам известно. Он-то – так берёг её! Заботился о ней! А вот то, что она так настоятельно отправляла его в Тановы земли, заботой не назовёшь! Оказывается, она всегда думала только о своём долге! Любила ли она его вообще когда-нибудь? Можно ли верить её словам? Воистину, то, что говорит женщина любящему её человеку, писано на ветре и быстротекущей воде…
…Углубившись в мысленное прощание со всем, что было ему дорого, Бласт пропустил момент, когда парусник, так и не успевший выбраться из водяной впадины, грохоча, накрыла следующая волна! Толкнула жалкое судёнышко в глубину, будто в ненасытную тёмную пасть! И оно, из последних сил потянувшись к поверхности, распалось, словно ореховая скорлупка под ударом нестерпимо тяжкого водяного пресса! Волна победно закрутила кораблик, веером рассорùв с него людей, бочки, ящики, обломки досок с бортов, не выдержавших бешеного напора…
Прежде чем кувырком погрузиться в морские глубины, Бласт снова вспомнил про Кайроса, чего не делал много месяцев.
– Всемилостивый Кайрос, – взмолился он отчаянно, – бог тончайшей грани бытия и небытия, дай мне счастливый случай исполнить то, что мне предназначено! Не пресеки тонкую нить сущего своим небрежным жестом! Спаси! Спаси меня!
И щедрым божественным повелением Бласту было подарено ещё несколько мгновений осознанной жизни. Но за них он пережил многое, многое! Угасающий волчий взгляд ещё успел рассмотреть сквозь толщу рассекаемой его звериным телом воды извилистую змееобразную белизну из последнего сна. Присмотревшись, насколько это было возможно, Бласт признал в извилистых белёсых переходах расходящиеся концентрами улицы затопленного города!
Тан-Амазон!
