в «наведении порядка», иначе говоря, в преследовании Сопротивления, к большому неудовольствию некоторых коллег. Ромзе был одной из самых светлых голов ФНС, поддерживал добрые отношения с королевским двором, а значит, вращался в высших финансовых кругах страны. Его стараниями бельгийский аппарат постепенно, преимущественно усилиями самих бельгийцев, благодаря политическим назначениям сосредоточился в руках фламандских националистов. В 1943 году больше половины фламандских военных бургомистров были из рядов ФНС, в Валлонии они были преимущественно из числа рексистов.
По мере того как в Германии и на занятых ею территориях усиливалась власть СС, ФНС подвергался все большему давлению, прежде всего со стороны фламандского отделения СС («СС-Фландрия») и организации ФЛАГ. Для этого использовалось даже национал-социалистское движение молодежи. То, чего хотела ФЛАГ, было ясно: безусловной преданности национал-социализму, рейху и фюреру – и, как следствие, включения Фландрии в состав германского рейха. ФЛАГ и «СС-Фландрия» были тесно связаны между собой организационно, а также в личном плане благодаря таким фигурам, как Роберт Вербелен, штурмбанфюрер СС по Брабанту и Лимбургу и один из руководителей организации ФЛАГ. Его вполне устраивала задача интегрировать Фландрию в германский рейх, сделать ее национал-социалистской. Наивностью Вербелен не страдал, он прекрасно понимал, какую власть следует уважать, и презирал суетливость ФНС. Он действовал с неслыханной грубостью и жестокостью. Вербелена признали виновным в более чем ста убийствах, и он никогда не раскаивался в них. Он получил австрийское гражданство, австрийская юстиция освободила его от ответственности за все военные преступления, и после войны он работал на ЦРУ и австрийскую полицию. Его книгу о контршпионаже против СССР высоко оценили в Америке.
«СС-Фландрия» нашла поддержку у целого ряда интеллектуалов, таких как дирижер Хендрик Дилс, известный историк Роберт ван Росбрук (впоследствии он примет участие в подготовке бельгийско-нидерландского телесериала о Вильгельме Оранском), поэты Пол Ле Рой, Сирил Ферсхаве и Фердинанд Феркноке. Тот факт, что после войны в одном из католических коллежей еще читались лекции о двух из этих посредственных поэтов, наводит на грустные размышления о бессилии Фландрии разобраться наконец со своим мрачным прошлым. Я терпеть не могу строгих приговоров критиков, живущих в тепличных условиях; талант остается талантом, вспомним Селина. Между прочим, рукой Феркноке написана нижеследующая «Ода Гитлеру»:
Он нас не завоевал, а освободил,
Ибо мы, германцы, братья по крови,
Заключенные в тюрьму государством,
Враждебным нашему племени,
Стояли на краю обрыва, осужденные на гибель.
Ныне пробуждается и расправляет свои крылья
Наш рейх, тот, кому мы сохранили верность,
Символ благородства и могучей силы,
Орел, живущий на вершине горы и обозревающий дали.
О
