памяти обрывками. Я помнила, как незнакомец подозвал Айлена, который вскоре после произошедшего появился в комнате. Мальчишка помогал своему хозяину присматривать за мной. В те редкие моменты, когда я все же приходила в себя, он менял холодный компресс, а потом меня с трудом, но все же успешно напоили горькой водой, и спустя несколько минут я успокоилась и погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Грудь больше не наполнял огонь, и боль начала отступать, сменившись тяжестью и усталостью. Я не помнила, сколько раз меня пробуждали, чтобы вновь напоить той горькой водой, избавляющей от мучений, но она уверенно исполняла свое предназначение, ибо с каждым разом мне становилось лучше. И я вновь погружалась в сон без сновидений, пока тьму моего сознания не разрушил лучик света.
Приоткрыв глаза, я поморщилась от тоненькой полоски света, падающей на мое лицо. Но ни повернуть голову, ни прикрыть глаза рукой у меня не было сил. Стук сердца отдавал звенящим биением в висках, и я прикрыла глаза в надежде, что новая волна боли отступит. Мое пробуждение не осталось не замеченным. Небольшая рука приподняла мою голову, и губ коснулся холодный край чаши. Я жадно начала глотать воду, капли стекали по шее, падая на грудь. Простая вода возвращала мне силы, и боль отступала, покидая тело.
– Спасибо, – промолвила я охрипшим голосом, когда Айлен убрал чашу.
Мальчишка, бережно поддерживая меня, помог сесть в кровати. Тяжелыми, все еще дрожащими руками я прикоснулась к тому месту, от которого до сих пор исходила пульсирующая боль. Медальон был горячим, и я, наклонив голову, смогла рассмотреть, что он будто врос в мою кожу, став единым с моим телом. Кожа вокруг него оставалось темной, словно обугленной, но холодной на ощупь. Я пальцами попыталась отделить украшение от кожи, но испытала лишь острую боль. Айлен, наблюдая за мной, промолвил:
– Нет. Не надо. Хозяин сказать нельзя, – его голос звучал взволновано, и чувство беспокойства передалось мне.
– Как такое могло произойти? – спрашивала я себя. – Ведь я всего лишь делала то, что просил отец. Не снимала этот проклятый кусок металла! – на глазах вновь собирались слезы, а голос был готов сорваться на крик.
Согнув ноги в коленях, я подтянула их к себе, положив голову. Спрятав лицо, теперь я могла не стыдиться слез, и плечи беззвучно содрогались. Айлен продолжал стоять рядом со мной, не зная, как поступить ему. Утешать он не умел, да и приблизиться ко мне боялся. Этот страх я ощущала каждый раз, когда его маленькие ручки, совершенно грубые и жесткие для ребенка, касались меня.
Неожиданный грохот, донесшийся со стороны раскрывшейся двери, заставил вздрогнуть не только меня, но мальчишку. Он испугано взглянул на вошедшего хозяина и поспешил к нему. Я же утерла подолом рубашки мокрое лицо и краем глаза посмотрела в их сторону. Лицо мужчины выражало недовольство, он проговорил что-то на непонятном для меня языке, и голос его звучал раздраженно, почти гневно. Айлен лишь покорно кивнул и
