Но мама, ты только посмотри на их крылышки… – Рейлин вновь попыталась привлечь внимание матери, её голос дрожал от восторга и желания поделиться увиденным.
– Я же сказала, потом! Ты что, не слышала? – резкость в голосе матери заставила девочку вздрогнуть.
– П-прости, – едва слышно пробормотала она, отступая назад. В её глазах мелькнула тень грусти, а в сердце ощутилась пустота от понимания, что её страсти остаются лишь её собственными, не разделяемыми никем из близких.
– Но что же побуждает тебя верить в это? – спросил доктор.
– Это вполне очевидно, – ответив почти шёпотом, она обхватила себя руками, словно ища в себе утешение.
– Хм… попробуй представить, что теперь от твоей сестры остались только воспоминания, – начал он.
– С этого момента она и есть для меня лишь воспоминание. И поверьте, доктор, как только выйду отсюда, я найду способ заставить Софи пожалеть о своих поступках, – она прервала его, и в этот момент в её глазах промелькнуло нечто, от чего доктор внутренне содрогнулся.
– Думаю, мы можем на этом остановиться, – с глубоким вздохом, он закрыл блокнот и внёс ощущение законченности в их сессию.
– Подождите, доктор. Когда мне разрешат погулять в саду? – вполне спокойно, но с томящим ожиданием прозвучал вопрос.
– Когда твоё состояние улучшится.
– Я всегда чувствовала себя отлично. Не понимаю, почему другие могут наслаждаться прогулками, а я – нет. Что, у них есть какие-то особенные привилегии? – в глазах пациентки было видно искреннее непонимание и поиски ответа, который мог бы утешить её.
– Я поищу решение. А пока предлагаю тебе отдохнуть.
– Хотелось бы верить… – тихо прозвучало в палате, после того, как захлопнулась дверь.
~
– Она лжёт! – с внезапным вскриком Рейлин распахнула глаза, а затем скривила лицо, когда ощутила, как ткань рубашки прилипла к коже, – Лишь кошмар… – под давлением навязчивого сна, который преследовал её ночь за ночью, она пробудилась, облитая холодным потом. Поднявшись с кровати и подойдя к окну, Рейлин опёрлась о старую решётку и взглянула на сад, раскинувшийся перед ней.
– Почему только они могут гулять там, на свободе? – вопрос этот мучил её каждый раз, когда она наблюдала за пациентами, бесцельно прогуливающимися под присмотром, наслаждаясь свежим воздухом. В саду люди могли заниматься садоводством, ухаживая за растениями и цветами, или рисовать, позволяя краскам и кистям выразить их чувства и мысли. Другие предпочитали уединение под деревьями с книгой в руках, находя утешение в чтении – "Ну не могу же я вечность сидеть взаперти… это несправедливо", – как вдруг в её голове зародилась мысль, которая показалась весьма заманчивой.
– Возможно, стоит попытаться сблизиться с… – но её размышления оборвал чей-то
