что Моне особенно интересно было бы поговорить о юной деревенской кузине, которая была «блестящей умницей» и «телепаткой» и пыталась идти тем же путем, что и Мона, только по-своему.
Девятнадцать с половиной. Пока Мона не увидела собственными глазами это великолепное произведение природы, она не считала человека такого возраста подростком.
Зато Мэри-Джейн была самым интересным открытием, какое они совершили с тех пор, как начали загонять на генетическое тестирование всех членов семейства Мэйфейр. И неизбежно они должны были обнаружить атавизм вроде Мэри-Джейн. Мона гадала, что еще могло вскоре выползти из болот.
Но представить только затопленный дом на плантации – величественное строение в стиле греческого Возрождения, постепенно погружавшееся в тину и «с плеском» ронявшее в мутные воды куски штукатурки… Представить только рыб, плывущих между балясинами перил…
– А что, если дом рухнет прямо на нее? – спрашивала Беа. – Дом же стоит в воде! Она не может там оставаться! Эту девочку необходимо перевезти сюда, в Новый Орлеан.
– В болоте, Беа, – уточняла Селия. – В болотной воде. Это же не озеро или Гольфстрим. К тому же если у этого ребенка не хватает разума убраться оттуда и перевезти старую женщину в безопасное место…
Старая женщина.
Мона отлично все это помнила. Помнила, как в прошлые выходные Мэри-Джейн просто вышла на задний двор и втиснулась в небольшую толпу, окружавшую молчавшую Роуан, как будто явилась на какой-нибудь пикник.
– Я все о вас знаю, – заявила Мэри-Джейн.
Она обращалась в том числе и к Майклу, который стоял возле кресла Роуан, как будто позируя для элегантного семейного портрета. И помнила, как взгляд Майкла встретился со взглядом Мэри-Джейн.
– Я иногда сюда прихожу и смотрю на вас, – продолжила Мэри-Джейн. – Да, я так и делаю. И приходила в день вашей свадьбы. Ну, когда ты на ней женился. – Она ткнула пальцем в сторону Майкла, потом показала на Роуан. – Я вон там стояла, через дорогу, и наблюдала за вашей вечеринкой.
Каждое предложение она заканчивала с такой интонацией, словно это был вопрос, как будто она всегда ожидала кивка или какого-нибудь словечка в подтверждение.
– Тебе следовало прийти сюда, – мягко произнес Майкл, ловивший каждое слово Мэри-Джейн.
Беда в том, что Майкл питал слабость к симпатичным девочкам, вступившим в период полового созревания. Его свидание с Моной не было шуткой природы или результатом ворожбы. А такой сексуальной болотной курочки, как Мэри-Джейн Мэйфейр, Моне еще не доводилось встречать. Впечатление не портили даже яркие желтые косички на макушке и грязные белые кожаные туфли с ремешками, как у маленького ребенка. А темная кожа, то ли оливковая, то ли просто загоревшая, делала девушку похожей на паломино – пегую лошадку с белой
