петушиного крика, пришла к двум железобетонным выводам. Во-первых, проклятая тетрадь с рецептом «Супремы» наверняка спрятана где-то в доме священника. И во-вторых, с этим рецептом она наверняка выиграет конкурс на Фестивале клубники, который каждый год проходил в Тильобьянко в последнее воскресенье июля и на котором разворачивалась безжалостная битва клубничных тортов.
Тильобьянко казался сказочным городком из стеклянного снежного шара, и ежегодный Фестиваль клубники здесь был настоящим событием, с нарядными дамами и развешанными повсюду плакатами.
Боевой дух, проснувшийся в Аньезе, поднял ее с кровати. Встав, женщина открыла окно и с вызовом посмотрела на петуха Эваристо, который воинственно таращился на нее из своего сада.
– Картофель, – пробормотала Аньезе. – Вот чего ты заслуживаешь. – А потом принялась продумывать свой визит к дону Казимиро. Далеко не первый.
В соседнем доме лимонного цвета, который так прекрасно сочетался с розовым коттеджем Аньезе, Эльвира месила тесто для пасты.
Яйца она только утром собрала из-под собственных кур: Клары, Беллы, Джиневры и Чирче.
Хорошие курочки, бравая четверка: каждое утро сносят по свежему яичку. Крепкими руками с силой раскатывая тесто для тальятелле, Эльвира бросила негодующий взгляд на окно Аньезе: вот уже пятьдесят лет они жили бок о бок, и сорок девять из них старались друг на друга не смотреть. С того самого момента, как Аньезе, которая тогда была свежа как роза, строила глазки ее покойному Марьетто.
Более того, словно одного этого было мало, Эльвира несколько раз слышала, как соседка бормочет угрозы ее петуху Эваристо. Угрозы, включавшие в себя использование духовки.
Сворачивая гнездышки из свежей пасты, Эльвира позволила себе ненадолго погрузиться в воспоминания о своем Марьетто.
Аккуратно выложив последнее гнездышко тальятелле, она удовлетворенно вздохнула: теперь можно было отдохнуть и взяться за книгу из серии «Harmony Bianco», настолько зачитанную, что та ждала ее на диване, уже открывшись на нужной странице. Эльвира как раз дошла до того момента, когда обаятельный дерматолог наконец поддался очарованию пухленькой социальной работницы, застенчивой и милой, после чего следовало множество страниц описаний дрожащих разгоряченных тел. Эльвира ждала, какое же препятствие разлучит их, чтобы привести к эмоциональному воссоединению в конце.
Она готова была спорить, что не обойдется без Джессики, распутной медсестры из ночной смены. Эльвира пробормотала ругательство в сторону этой гнусной женщины, но мысли ее уже обратились в другую сторону: хоть серия и неплоха, издательству давно пора выпустить новый роман Присциллы Гринвуд, ее любимой писательницы, создательницы Каллиопы дель Топацио.
Мечтательно заглядевшись в окно, Эльвира вдруг вспомнила: на дворе стоял июнь, а вилла «Эдера» по-прежнему пустовала. Странно.
Тем
