говорили, – Перфильев кивнул.
– Сейчас я ну-ка… – согнувшись в три погибели, Лукаев принялся отжимать чайные пакетики – сначала над чашкой Перфильева, затем над своей, – потом спитой чай сделаю и в гриб солью.
– Куда?
– Чайный гриб. Не слыхали никогда? – Лукаев указал на двухлитровую банку, стоявшую под зеркалом, в углу стола, с оранжевой жидкостью, на поверхности которой плавало нечто, с одной стороны действительно походившее на шляпу гриба, толстую и слоистую, с другой же имевшее некоторое сходство с медузой.
– Слыхал, – вяло отозвался Перфильев.
– Чрезвычайно для желудка полезен. Чрезвычайно… Если он, конечно, есть у вас, – Лукаев подмигнул, – а то у старшего поколения – особенно у нас, у стариков – ничего теперь нет – все государство отобрало.
– Что?..
– С другой стороны, в этом есть множество плюсов, – Лукаев заговорщически наклонился к уху Перфильева, – моя жена так ведь и не смогла меня отравить… ладно, – он откашлялся, – не хотите попробовать?
– Нет, большое спасибо.
– Ну, как знаете.
Лысина старика так сверкала от косых солнечных лучей, бивших в окно, что Перфильеву все время приходилось смотреть по сторонам, но было в этом и множество плюсов.
Перфильев рассмотрел фарфоровую вазу (в которой, помимо всевозможных болтов, гаек и гвоздей, еще лежала высохшая чесночная головка); чуть позже не меньшим вниманием, чем эту вазу, сторож удостоил и большой плоскоэкранный телевизор, японский, в другом конце комнаты. (Старый «Рубин» стоял тут же рядом, на полу).
«Стоп, а это откуда?..» – взгляд сторожа остановился на небольшом газовом баллоне, стоявшем возле кровати. Точно такого же типа он видел недавно в доме Лешки-электрика.
«Неужели ж стащил? Да, точно… и зачем он только ему понадобился! Идиот…»
Наблюдения Перфильева хоть как-то еще помогали отвлечься от невыносимой жары, воцарившейся в комнате, – все дело в том, что пару дней назад у Лукаева сломалась газовая плита, и за неимением более простой электрической плитки пришлось для подогрева чая растопить буржуйку. Сторож попросил открыть окно.
– Жалко, что вы потерпеть не можете. А то так хотелось, чтобы моя женушка наконец сварилась, отдала Богу душу от жары… Хэ! Шутка!.. – Лукаев снова подмигнул, затем позвал:
– Оксана, иди сюда, посидим все вместе, раз уж…
– Ох, нет, Юра, у вас там слишком жарко, – послышался из второй комнаты капризный женский голос, – у меня давление…
– Слава тебе Господи… – пробормотал Лукаев, – я иногда беспокоюсь, что она станет чаще вставать и ходить по дому… Знаете, насчет этой плиты. Мне даже перед Ильей неудобно. Он говорил, что она очень современная. В наборе купил ее, «Для дачника» назывался. В магазине техники. И телевизор оттуда же. Не этот, большой, второй, маленький, тоже японский. В Оксаниной комнате. И еще там была пара вещей, я уже и не упомню.
