выросла постепенно, с перерывом в начале 1990-х годов. Фарерская экономика пережила тогда серьезный кризис. В результате снижения цен на рыбу и перелова в фарерских национальных водах практически вся рыбная индустрия обанкротилась. Банковская система рухнула. Уровень безработицы вырос до 23 процентов, с островов уехало около пяти тысяч человек – то есть каждый десятый. Но постепенно все снова наладилось.
Формально Фареры до сих пор входят в состав Дании, хотя пользуются широкой автономией. Они не входят в Шенгенское соглашение, поэтому для посещения нужна особая фарерская виза – которой на деле никто не интересуется, и прилетающие, как я уже говорил, попадают не на пограничный контроль, а сразу в дьюти-фри. И еще острова не входят в Евросоюз, поэтому российское продуктовое эмбарго не коснулось рыбы под фарерской юрисдикцией. Благодаря этому Россия стала одним из важнейших торговых партнеров островов: с 2014-го до 2017-го экспорт рыбы в нашу страну увеличился в денежном выражении с одного миллиарда крон до двух с половиной. Уровень экспорта в США, которые находятся на втором месте, – в три с лишним раза меньше, 779 миллионов.
Про структуру фарерского рыбного экспорта я узнал уже не из книги, а из журнала про фарерский бизнес, который взял в аэропорту.
В самосознании фарерцев очень важное место занимает охота на гринд, черных дельфинов. В прошлом она была необходима для пополнения скудного островного рациона, была спасением от голода. Как написано в книге, которую я купил, дельфины считались «даром, знамением, которое господь дает своим людям; ни один кусочек их мяса не пропадал впустую». Сейчас, когда с едой на островах все более-менее нормально, охота на гринд продолжает быть частью национальной культуры, и их до сих пор убивают именно ради мяса и жира. Бескомпромиссные активисты из других стран, которые устраивают акции в защиту гринд, у многих фарерцев вызывают сильное раздражение – прежде всего потому, что какие-то чужие люди из своих комфортных городов учат их, как им жить на их родной суровой земле и обращаться с тем, что дает море.
По-английски гринды называются «pilot whales», «лоцманские киты» – в их стаях существует развитая иерархия, гринды следуют за вожаком, лоцманом. Фарерское слово «grind» означает «ворота» и относится к стае дельфинов, один называется «grindhvalur», «воротный кит». Происхождение названия не совсем ясно. Одни предполагают, оно возникло от того, что плотная стая напоминает решетчатые ворота. Другие объясняют проще: дельфинов во время охоты загоняли в ловушку и, закрывая им пути отступления, как будто закрывали за ними ворота. Вся цепь событий, от первого момента, когда стаю замечают, до последнего, когда забитые и вспоротые дельфины лежат на пляже, тоже называется гриндой. Все острова разделены на девять гриндовых округов. На островах не так много пляжей, и далеко не все подходят для загона и забоя дельфинов. Всего мест, где
