же вы молчите? Попросите, предложите денег, встаньте на колени.
Орсон был выше на полторы головы, но это не помешало мне окинуть его надменно-брезгливым взглядом. Будто бы перед собой я видела мерзкого слизняка, на которого и наступить противно.
У мамы я видела такой взгляд лишь однажды. Тогда на приеме гость перебрал вина и стал позволять себе всякие непристойности. Даже полез в драку. К удивлению присутствующих, леди Вердкурт не сказала ему ни слова, только смотрела. Этого оказалось достаточно, чтобы уязвленный мужчина поспешил уйти.
До этого дня я понятия не имела, что сумею также.
– А я бы все равно не согласился. Раз приехала в наше болото, барахтайся с нами, – пытаясь сохранить остатки достоинства, не удержался от прощальной гадости Орсон. – И нечего бояться испачкать перышки.
Парень резко бросил руку в сторону Найры, девушка с визгом отпрыгнула в сторону. Но воздушнику не было нужды касаться ее самому. Сотканная из воздуха кисть схватила девушку за одежду, а потом запустила жидкую грязь в меня.
Я рефлекторно выставила руки, и жижа разбилась о выставленный водный щит.
Повторять попытку Орсон не стал. Только глухо выругался и стремительно зашагал прочь.
– Найра, ты в порядке? – Эрма бросилась к подруге. – Санви, а ты как?
Горло сжал спазм. Несмотря на то, что на меня не попало ни капли, я стояла, как оплеванная. Лицо пылало, грудь словно стиснуло в тисках, воздуха не хватало.
– Так значит, вот что вы все думаете обо мне? – чужим, дрожащим от обиды голосом, выговорила я. – И в ваших глазах я избалованная капризная девчонка, покупающая себе друзей? Считающая всех вокруг грязью под ногами?
– Санви, да что ты такое говоришь? Мы бы никогда не стали дружить за подарки, – всплеснула руками Эрма. – Я и перо могу вернуть! Мне ничего не надо.
– Орсон – круглый дурак. И ты – полная дура, – веско припечатала Найра.
– Что?! – ахнула я.
– Если поверишь ему и позволишь глупым сплетням испортить свое настроение, – также невозмутимо продолжила девушка.
Удивительно, но в этот момент испачканная, взъерошенная, раскрасневшаяся огневица напомнила всегда собранную маму. По-крайней мере, интонации точно были ее.
– Не нужно ничего возвращать, – мне стало стыдно. – Эрма, я подарила вам перья искренне, от души. И верю, что ваша дружба тоже искренняя.
«Хотя все остальные думают совсем иначе».
Внутри продолжало клокотать. Выходка Орсона была чудовищным оскорблением, но почему-то на брошенную грязь я обиделась меньше всего. Общее презрение ранило куда сильнее.
Кажется, среди учеников я оказалась синей вороной, хотя и по-прежнему не могла взять в толк, за какой именно поступок они так взъелись на меня.
– Кое-что Орсон сказал верно, – вырвав меня из мыслей, смущенно призналась Эрма. – Мы не то, чтобы изгои… но и не особо популярны.
– Вернее, это
