вдвоем, а теперь бац! И я беременна.
Сэм уныло усмехнулся:
– Ирония судьбы, да? Мы уже отказались от идеи завести ребенка, и тут ты вдруг узнаешь, что беременна. Все-таки жизнь – штука совершенно непредсказуемая. – Он обожал повторять эту фразу, и на этот раз она звучала, как никогда, уместно. – Так что мы решим?
– Я не знаю, – разрыдалась Алекс. Она не хотела делать аборт, но и оставлять ребенка желанием не горела. Промучившись две недели, терзаясь угрызениями совести, Сэм и Алекс все-таки решили сохранить ребенка. Алекс сочла, что с точки зрения морали они не имеют права выбирать, и Сэм согласился с нею. Паркеры попытались посмотреть на проблему философски, но никакого энтузиазма у них не возникло: Алекс впадала в депрессию при одной мысли о ребенке, а Сэм, казалось, нарочно старался о нем не думать вообще. Если они и говорили о ее интересном положении, то так, словно о неизлечимой болезни. Рождение ребенка не было для них поводом для радости, лишь чем-то, чему они уже не могли помешать. Алекс и Сэм c ужасом думали о том, через что им придется пройти.
Четыре недели спустя Алекс вернулась с работы раньше обычного. Ее рвало, а от боли в животе она не могла держаться на ногах. Швейцар помог ей выбраться из такси. Он принес ее кейс. «Миссис Паркер, вам плохо?» – с беспокойством спросил он. Алекс заверила, что чувствует себя превосходно, хотя была белее мела. Превозмогая боль, она дошла от лифта до дверей своей квартиры. Через полчаса у Алекс открылось сильнейшее кровотечение. По счастью, когда она почти уже потеряла сознание, ее обнаружила домработница, которая пришла убрать квартиру. Она привезла Алекс в больницу и позвонила Сэму. К его приезду Алекс уже была на операционном столе. Все усилия врачей оказались напрасными – ребенка спасти не удалось.
И Алекс, и Сэму казалось, что после этого должно стать легче, ведь проблема исчезла сама собой. Но как только Алекс очнулась от наркоза и расплакалась, оба поняли, что пережить все это будет трудно. Паркеры были удручены горем. Теперь их мучила совесть. На Алекс вдруг нахлынули все чувства по отношению к их неродившемуся ребенку, которые она так старательно подавляла – любовь, страх, стыд, сожаление и горечь утраты. Это был худший момент в ее жизни, но теперь она узнала о себе что-то, о чем раньше и не подозревала. Теперь Алекс хотела лишь одного – ребенка. Чтобы заполнить жуткую душевную пустоту. И Сэм тоже хотел ребенка. Они оба очень сильно сожалели. Через неделю Алекс вернулась на работу, но чувствовала, что так и не отошла от потрясения.
На несколько дней уехав из Нью-Йорка, чтобы как следует все обсудить, Паркеры сошлись во мнении, что стоит снова попробовать завести ребенка. Была ли это лишь реакция на произошедшее или нет, они не знали, но оба чувствовали, что в их жизни что-то изменилось. Теперь оба мечтали стали родителями.
Сэму и Алекс показалось разумным подождать несколько месяцев, чтобы проверить, сохранится ли желание иметь ребенка. Но не смогли: через два месяца после выкидыша Алекс с плохо скрываемой радостью сообщила Сэму, что снова беременна.
