стоял на дозорной тропе, вглядываясь и вслушиваясь в туманную тишину.
– Эх, завидую я, брат, тебе, – вдруг шепотом сказал ефрейтор.
– Завидуешь? Это почему же? – удивился Степанов.
– Тебе еще два года носить зеленую фуражку со звездочкой, а мне надо завтра или через неделю насовывать на голову какую-нибудь лопоухую шапку или кепочку с пуговкой.
– В чем же дело? Оставайся на границе.
– Нет, поеду. Одна нога моя уже там, около матери, – он горько усмехнулся. – А другая, может быть, так и останется здесь.
Повздыхав, Каблуков наконец поднялся и, взяв у Степанова фонарь, двинулся обратно по дозорной тропе. Опять электрический луч заскользил по черной глянцевитой полосе, опять Каблуков не сводил с нее глаз. Против дерева, разбитого молнией, на правом фланге участка заставы, ему показалось, что КСП имеет необычный вид. Он остановился.
Приглядевшись, Каблуков обнаружил весьма слабые, неопределенной формы отпечатки. Их было двадцать шесть. Расположены они примерно на расстоянии 80 сантиметров один от другого, поперек всей полосы, от края до края. Форма отпечатков не похожа ни на след человека, ни на след зверя.
– Наверное, ухищренный след. – Каблуков опустился на колени, тщательно осматривая отпечатки. – Да, маскированный. Нарушители! – твердо объявил он поднимаясь.
Пожалуй, никакое слово не действует на пограничника так сильно, как это специфическое – нарушитель. Там, в тылу, потом разберутся, кто он, этот нарушитель, какого ранга, куда и откуда шел, с каким заданием. Перед пограничником же, когда на его участке нарушитель прорывается через государственный рубеж, стоит одна задача: как можно скорее поймать врага и обезвредить его или уничтожить.
Произнесите самым тихим шепотом у изголовья больного пограничника: «Нарушитель», – и он все сделает, чтобы подняться. Скажите это тревожное слово уставшему солдату, только что вернувшемуся из наряда, – и он в одно мгновение обуется и оденется, схватит винтовку с примкнутым штыком и будет готов к самому ожесточенному бою с врагом, к схватке один на один, к большому преследованию – по ущельям и горам, по таежному лесу, по болоту, по глухим камышовым зарослям, по песчаной пустыне.
Все, что занимало мысли Каблукова до этого, он отбросил, забыл. Видел только следы на КСП.
– Слышишь? – сдавленным шепотом спросил Степанов, трогая ефрейтора за плечо. – Кто-то идет.
Каблуков выключил фонарь и направил автомат в сторону границы, на звук быстро приближающихся шагов.
Инструктор службы собак старшина Смолярчук вышел на охрану границы в десятом часу вечера. Его сопровождали рядовой Салтанов и розыскная овчарка Витязь. От заставы до КСП они шли по тропинке, доступной каждому пограничнику. Пересекли служебную полосу и сразу же попали в зону, непосредственно примыкавшую к линии государственного рубежа. Смолярчук каждую ночь, в любую погоду, выходил сюда и медленно шагал по хорошо
