и грустно улыбаясь.
Кларк говорил с таким самозабвенным увлечением, так пожирал глазами своего собеседника, что, как казалось со стороны, ничего не видел и не слышал вокруг себя. На самом же деле он ни на одно мгновение не терял власти над собой, беспрестанно контролировал каждого человека, находившегося в обширном зале, – не заинтересовался ли кто-нибудь им? Другим Кларк и не мог быть на советской земле. Постоянная настороженность – теперь это его обычное состояние. Он, как человек тайной жизни, все время должен быть уверенным, что отлично исполняет свою роль, что находится вне подозрений.
За соседним освободившимся столиком появился новый посетитель – молодой человек в черной форменной шинели, с белым металлическим паровозиком на свежей, отлично сделанной и тщательно вычищенной фуражке. Кларк наметанным глазом успел заметить и другие важные приметы молодого парня: русый, кудрявый чуб, выбивавшийся из-под лакированного козырька, яркий ожог румянца на щеках, выбритый подбородок, сияющий взор. Всякий человек, попадающий в орбиту внимания Кларка, сразу же вызывал у него первостепенной важности вопрос: кто ты и что ты – бояться тебя надо, заискивать перед тобой или добиваться дружбы?
Если объект не вызывал опасений, Кларк сейчас же, по привычке, прикидывал: «А нельзя ли, голубчик, извлечь из тебя какую-нибудь пользу?»
Потягивая густое мартовское пиво и не прекращая разговора с артиллеристом, Кларк думал о молодом железнодорожнике. По наблюдению Кларка, парень недавно, может быть, неделю назад, если даже не вчера, получил право на самостоятельное вождение паровоза. Этим и объясняется его парадный вид и появление в ресторане. Празднует. Официантка называет его по имени, значит, он местный, яворянин.
«Счастливые люди великодушны, – усмехнулся про себя Кларк, – они доверчивы и рады кого-нибудь пригреть своим добрым крылом. Что ж, начнем атаку». Кларк поднял голову и как бы невзначай встретился взглядом с молодым железнодорожником. Через минуту он сделал то же самое, но на этот раз уже улыбнулся глазами. Еще через некоторое время он подмигнул соседу по столу и сказал хмельным голосом:
– За тех, кто вышел на самостоятельную дорогу. За тебя, механик, – прибавил Кларк и поднял кружку.
Молодой железнодорожник, не ожидавший такого ясновидения от незнакомого человека, жарко, до слез покраснел, но свою кружку с пивом он все-таки тоже вознес и осушил ее до дна.
Кларк в душе ликовал. Как быстро заложил он фундамент дружбы с этим так необходимым ему парнем. Он погрозил ему пальцем и сказал, как старому приятелю:
– Сам виноват, браток, что я твои секреты разгадал: они сверкают в каждой твоей пуговице. Завидую: лет на пять моложе меня, а уже имеешь такую специальность.
– Тебе ли завидовать! – железнодорожник посмотрел на ордена и медали демобилизованного старшины.
– «Не гляди, что на груди, а гляди, что впереди», предупреждал Вася Теркин. Впереди у меня – увесистый ключ, зубило, домкрат и третий разряд паровозного слесаря или кочегара. Учеником твоим, может быть, буду.
– Что,
