сказал, что дескать, отпустят, как только к Петропавловскому посёлку подойдут. Да она, чай и не дура… Или, дура совсем, раз сюда попала?
Заметила, как что прошлой ночью каторжане одного своего на мясо перевели. И то, вчера вечером было их пятеро, а сегодня уже четверо осталось. Она уж два дня не ела ничего… Прикидывала, что этого мяса им на два дня хватит, а там они и её сожрут. В этом даже и не сомневалась. Вот судьба-то у дуры… Сбежала от Кащея, а съедят её эти злодеи, убмйцы и негодяи…
– Да поешь ты, девушка, ишь как оголодала. Квашеной капусты у нас ведь нет, да и грибов тоже! – сказал, со смехом Лука.
– Точно. Мясо только! – добавил зверообразный Зима.
Самый сильный он был из этой шайки, или банды каторжан, бежавших из острога. Он и грёб сейчас, вместе с Нестором, хмурым бородатым дядькой. Увидела бы такого на торгу, или в церкви- подумала, что дьячок, а оказалось… Он ведь того и порешил ночью, ударил в сердце, а затем и голову отрубил. Да и потрошить взялся. А на вид, благообразный и богобоязненный человек, вон, и медный крест на шнурке болтается…
А на корме, у руля, сидёл Кузьма… Тот на неё всё пялился, сразу пытался в кусты утащить, да Лука не дал. Не сразу это поняла Настасья, а только тогда, когда они в ночь мимо деревеньки её тётки проскочили незамеченными. Побоялся Лука, что если её там бы и убили, местные погнаться могли. Хитрый это был вожак, увертливый. И в деревне грабить не дал, избил обоих и Зиму, и Кузьму, когда посмели ему возражать.
Хотел до города добраться Лука, до Петропавловска. Там что-то его ждало, очень важное. И добраться можно было на ущкоколеке до Екатеринбурга, а там… Отдознуть, по малинам пройтись, перед знакомыми покрасоваться. И то, позавилуют, каким он деловым стал…
Без конца крутил Лука одну тетрадку в руках, даром, что не облизывал. Видно, что ценная и дорогая эта вещь была для каторжанина. Заметил он, как смотрит на это Настасья, и пошутил:
– Стихи это, красавица. Любовные… Обещали в Сант- Петербурге напечатать!
Его друзья – товарищи аж смехом зашлись, а она только от страха сглотнула, побоялась, что убьют за лишнее слово. Но, опять есть захотелось. Правда, в книжках прочитала, что люди могут без еды почти сорок дней прожить…
Так и шли два дня, а вечером, пристали к берегу. Развели костерок, расселись вокруг огня, словно сычи, на карачках. Знала теперь точно Настасья, что пришёл её час, и прикидывала, как бы сбежать, да связанные ноги затекли. Показалось, что заснула. И, будто во сне увидела Тивду- Кащея, с каким-то приятелем, и они разговаривали с Лукой.
– Тивда! Это я, Настасья! Они меня связали! Каторжники они беглые! – закричала она так громко, как могла.
ГЛАВА 11 Непростое дело
Шли артельшики дальше и дальше по реке, слаженно работали в очередь веслами, подгоняя свою байдару. Дело было нелегкое, но подобрались привычные к труду люди, и сами выполнявшие работу, и помогавшие товарищам.
