толком-то нужно говорить. Отказаться – значит разозлить отца, согласиться – принять факт того, что сегодня нужно быть немой как рыба, невозмутимой и спокойной, как королева Англии, максимально доброжелательной и позитивной, как… какой-нибудь продавец. Терпилой нужно быть ей сегодня, если коротко. Отказываться она не планировала, но и соглашаться ей не хотелось. А пообещать попробовать можно. И не так уж унизительно. Но Сержа не устроил ответ дочери, и он изрёк следующее:
– Что значит «попробую»? Ты должна. Это как риторический вопрос или приказ в мягкой форме.
Мэриан опешила. Конечно, родители всё детство рассказывали ей, как нужно себя вести в обществе, учили говорить тише, хотя она привыкла кричать так, словно у всех её собеседников проблемы со слухом. Но почему даже в школе, вдали от родителей и сестры, она должна вести себя так, как того требуют от неё, и не позволять себе вольностей? И так понятно, что раскидывать фантики по всему классу и грубить учительнице – нельзя, Мэриан и не собиралась так поступать. Но почему ей нельзя разговаривать как хочется с одноклассницами, которые ей в общем-то никто?
– Я обещаю попробовать! – нарочно радостно воскликнула Мэриан на прощание, и, не дождавшись ответа совершенно точно рассердившегося отца, развернулась на пятках и быстро зашагала в сторону школы, оставляя его наедине со своим Гранд Чероки.
Средняя школа для девочек Фрэнсиса Холланда, расположенная на углу улицы, словно ждала Мэриан, манила и зазывала ступить на свой порог. Школа была наполнена щебетом и возгласами девочек всех возрастов. На летней площадке ученицы мирно беседовали о своих девчоночьих делах, обсуждали последние новости, сплетничали даже, быть может. Подходя уже совсем близко к входной двери, О’Коннор замедлила свой шаг, не решаясь зайти.
Выдох.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
«Дыши, Мэриан, просто дыши. Почему так сложно не волноваться, когда нужно не волноваться? Блин, они смотрят на меня… Что, они ещё и шептаться начали при виде меня? Вот это вообще край невежества. Джулия ещё и пальцем показывает, ужас. Ну, я всегда знала, что она невоспитанная», – мысли Мэриан рассыпались словно разноцветный бисер, укатываясь далеко-далеко, за пределы сознания, тут же заменяясь другими бисеринами-мыслями.
Положив правую руку на ручку двери, а левой сжимая портфель, она толкнула дверь от себя, молясь, чтобы в школе на неё никто не обращал внимания.
«Побыть бы сегодня серой мышкой. Хотя бы только сегодня, сегодня, только сегодня», – взмолилась она, даже не зная, к кому толком-то обращается.
Дверь со скрипом отворилась. О’Коннор сжала челюсти, цедя воздух, ощутив напряжение в воцарившейся тишине этого зала каждой клеточкой своего тела. Так и застыв, она не могла пошевелиться. Множество пар глаз уставилось на неё, будто первый раз видят, словно она – чёртова новенькая в этой школе.
«Да что вы так смотрите на меня?! Смотрите друг
