стёрлось немножко, но зато не худой. А что стёрлось, так оно даже лучше. Mama mia, он прекрасно гармонирует с цветом Ваших глаз. Скаарвская работа, натуральная кожа. Да, esattamento, наверняка телячья. К телу очень приятная, у меня брат мужа такую…
– Мы хотели бы, – настойчиво проговорил Дариб, – приобрести сапоги. Карминские.
– Карминские? Gharama, у нас карминских много, разные есть, я все покажу, какие хотите. Есть на ремешках, есть со шнурками, есть простые. Бывают унты ещё, они, конечно, не карминские, но, wa'ema atkalam alhaiga, это чудесная работа, вы такой нигде не найдёте, разве что в соседней лавке, но там дороже на ве́рику и восемь катр5, а я ещё и скидку сделаю…
– Нам нужны вполне определённые сапоги, – вмешался Ланга. – Высокие, сафьяновые, с медными пряжками. Их вчера Вам передали ромулиняне.
– Сафьяновые с медными пряжками… – на мгновение задумалась Ида, после чего быстро побежала куда-то за прилавок. – Конечно, помню-помню. Kamat minwa 'amtieatahumn wasalama. Massain kutal! Wu bǎtāmena fei makaan.
Пока мадам Кунлао-Берштейн рыскала по ящикам и сумкам за прилавком, Баб тихо обратился к Ланге:
– На каком языке она говорит?
Ланга пожал плечами.
– Ни слова не понимаю, – продолжил ромулинянин.
– А я, разве что, пару слов. И то, с трудом.
Речь Иды действительно представляла собой ночной кошмар переводчика: в силу того, что её отец был наполовину хассом и наполовину ромулинянином, а мать – чистой карминкой, жившей на острове Пранше, в речи торговки смешались все языки её родственников, причём обязательно с чудовищным акцентом. Одно время сама Ида работала на переехавших в Картенон тёмных эльфов, потом на скаарвов из Свенскара, потом ещё на кого-то, кто ж теперь вспомнит. В общем, не только наследственность, но и факты биографии превратили речь этой женщины в неистовый коктейль, перед которым даже сам город Картенон иногда приподнимал крыши домов.
Наконец, торговка вылезла из-под прилавка и пожала плечами:
– Точно видела, господин, но не могу найти, suenzhu, знаете ли.
Путешественники не знали, потому некоторое время молчали. Ида быстро заполнила паузу и предложила Ланге сразу восемь различных сорочек и шляпу с полями. Растерявшегося на мгновение карминца вмиг поддержал Баб и отвлёк внимание мадам Кунлао-Берштейн на себя.
– Нам очень нужны эти сапоги, поэтому давайте договоримся. Я дам Вам четыре арморики, а Вы вспомните, куда их дели.
Ида снова ненадолго замолчала.
– Будь по-вашему, судари, но, Madre vede, я сейчас ничего-ничего вам не отыщу. Завтра приходите утром, как встанете, а я всё к тому моменту перешарю и чего-нибудь benertario вам скажу. А штаны всё-таки посмотрите, замечательная работа, сшито всё на совесть, уверена, понравится Вам, и снимать удобно, ежели вдруг чего.
Кое-как отвязавшись от торговки и её предложений, Дариб и каХаму отправились в сторону уже знакомой им таверны «У Венерыча». Заплатив
