кончились, энтузиазм тоже как-то поиссяк. И вокруг ни одного знакомого здания.
Зато один памятник выглядел вполне знакомым. А если бы ночью ещё и включили фонтаны… Двух мнений быть не могло, это точно Венерыч. «Значит, – прикинул Ланга, – рядом и трактир». Действительно, трактир вскоре нашёлся неподалёку. Недолго думая, карминец забрался на подсобку, оттуда влез назад в открытое окно, положил тогу и кошелёк (как он только не выпал!) на место, и хотел было лечь спать.
«Чёрт, меня ж спалят!» – опомнился каХаму, увидев лежавшую на полу цепь. Нет, чтобы утром не возникло проблем, следовало воссоздать такую обстановку, которая была в комнате на момент несостоявшегося побега. И спрятать получше самодельный щуп.
Воспользовавшись оставленным на небольшом столике ключом, Ланга вновь запер себя в «наножник», после чего попытался запихать ключ обратно под подушку. Естественно, Баб сразу же проснулся. Однако, как успел заметить каХаму, сонный Дариб оказался исключительно глупым и легковерным, поэтому ему можно было сказать всё, что угодно, и он непременно принял бы это, лишь бы не мешали спать.
– Чё такое? – едва раскрыв глаза, спросил ромулинянин.
– Мне стало холодно, – импровизировал Ланга, – и я решил погреться.
– А, ну ладно, – пробормотал Баб и отвернулся к стенке.
После этого, осторожно возвратившись на свою кровать, Ланга расслабился и подумал, что Дариб всё равно не умеет держать невольников, так что скоро ему это наверняка надоест. А пока невольник чувствовал себя, скорее, как гость. Это гораздо лучше, чем быть завтраком всяких там бестий.
Утром Баб разбудил карминца, проспавшего аж до одиннадцати, и сообщил, что уже побывал у Иды Кунлао-Берштейн. Звон монет освежил память торговки, и та сказала, что сапоги Ланги, как и кучу других шмоток, у неё приобрёл Ахме́д Биа́фра, приятель-купец, и отправился в значительно более бедный город Фе́ссу, чтобы перепродать эти вещи. Именно туда теперь и лежал путь каХаму и Дариба.
Глава II
До Фессы оставалось меньше получаса пути, по крайней мере, так уверял кучер. Бабу же казалось, будто каждая минута дороги длилась, как минимум, часа три. По сравнению с Картеноном климат изменился радикально. Кругом были джунгли, жара и… а, собственно, всё. Джунгли и жара. И иногда обезьянки. На самом деле, в Картеноне тоже было довольно тепло и подчас душновато. Просто те, кто жил там более-менее долго, быстро привыкали к местной погоде и переставали замечать духоту. Зато климат всего остального мира сразу начинал казаться им «не таким».
– Слушай, – от скуки Баб стал готов поболтать о чём угодно, – а что вы вообще делали в районе Аюракта?
– Искали сокровища.
Мимо кареты промчался наездник на чалой лошади и быстро скрылся за поворотом, оставив после себя лишь шорох листьев, свисавших с ветвей у дороги.
– Ну, это я знаю. А потом что? У вас был заказчик, рынок сбыта?
– Аббас договорился с каким-то пронырой из Аль Га́та, но имени я не знаю, – соврал Ланга.
