style="font-size:15px;"> – Ну, вот видишь…. А с ними с бабами по-другому, нельзя, не подмажешь-не поедешь…. А уж Лидку твою, и подавно сам Бог велел подарками баловать…. А она у тебя уже сколько сидит в нищете этой…. И надолго ее ещё хватит так?
– Ну, да…ты прав! Ты думаешь, я сам об этом не думаю! Думаю, Алик! Ещё как думаю…. А особенно после этого….
– После чего???
– После болезни….
– А, ну, да…
Оставшийся вечер и ещё почти всю ночь, друзья болтали на разные темы, пили-курили-смеялись, и о деньгах больше не говорили. Но перед самым сном в хмельном мозгу Горохова крутилась навязчивая мысль; “Альберт, прав! Нельзя упускать такую возможность!”
Часть 1 Глава 6
Часть 1 Глава 6
***
Мирон смотрел на Сухинина и не мог понять своих чувств. С одной стороны, ему было до одури страшно, и хотелось бежать. А с другой стороны, мальчишку заворожило это всё; эта наполненная красным светом комната, которая хоть и была захламлена так, будто ее хозяин давно страдает синдромом Плюшкина, но при этом вещи, которыми она была забита, не были похожи на обычный хлам, какой люди складируют на чердаках, в кладовках и на балконах. Тут барахло было в большинстве своем раритетное и сразу видно недешевое: книги и виниловые пластинки, огромные картины и статуэтки разных то ли Нимф, то ли Муз, то ли просто обнаженных женщин и мужчин. Мирон даже в какой-то момент хохотнул, про себя подумав, что дед, наверное, использует эти статуи так же, как другие взрослые мужики используют журналы с откровенными фото.
При этом ему показалось особенно странным, что напротив его гигантской кровати вместо картины с голой женщиной висело изображение плачущего мальчика крупным планом. Голых тётенек он в отцовских книгах по искусству видел великое множество, в музеях, да и у них дома, чего греха таить, отец поразвесил репродукции великих художников, которые рисовали обнаженку, чуть ли не в каждой комнате. Но картин с плачущими детьми у них отродясь не было! Иметь такую картину на самом видном месте у себя в спальне показалось Тимофеечкину странным и страшным. Сюда бы больше подошла ну, русалка какая-нибудь. Или репродукция Рембрандта, но нет, чокнутый дед присобачил себе на стену картину, выполненную в пастыльных тонах, где был нарисован мальчик-блондин лет семи-десяти. Его миловидное личико исказилось гримасой печали, а по лицу текли крупные капли слёз. Мирон не знал, что за художник это нарисовал, но подумал, что ему бы не хотелось, чтобы его нарисовали точно так же. Он снова вспомнил о том, как оконфузился прошлой ночью на чердаке, когда обмочился от страха. И хотя штаны уже давно высохли и на тёмном материале не было видно даже пятна, все же воспоминания о таком позоре больно ранили мальчишку, и он подумал, что хуже, чем быть нарисованным плачущим, может быть только если бы художник нарисовал его об@с@ным. И дед бы повесил такую картину тут у себя напротив кровати.
Эта мысль заставила Тимофеечкина поёжиться, и он съел ещё ложку варенья. Баба Тома принесла ему чай, как и обещала, чашка была из того же сервиза, что
