Андре Шьянсе? Что-то такое припоминаю. Его привела в секцию бокса нянька-француженка. Я тогда накричала на нее, заявила, что секция работает только для русских, и Андре Шьянсе заниматься здесь не может. На другой день она принесла метрику на Каравайщикова Андрея, 1912 года рождения. Так он и числился в секции, как Каравайщиков.
– Помните, как звали ту самую няньку?
– Ах, Иван Алексеевич, столько лет минуло. Будь я молодой вспомнила бы сразу, а нынче голова другой стала.
– А я вам помогу. Няньку звали И-за-бель… ну?
– Изабель Гастор, все, вспомнила точно – мадам Гастор.
– Знаете, где она проживает?
– Про сегодняшний день не знаю, все так поменялось. Но историю этого мальчика помню со слов мадам Изабель. Вы верно не знаете, что у Андрея имеется брат близнец, но он остался там, в Советах. Знаете из-за чего, точнее из-за кого? Из-за собственной матери. Она оказалась революционеркой. После 1917 года вернулась с каторги и сразу заняла важный пост. Каравайщиков хлопотал долго и в конце концов они братьев разделили. Андрей уехал во Францию. В 1927 году эту женщину арестовали и след брата потерялся.
– Откуда же Изабель все это узнала?
Васьянова заерзала на стуле, напряглась лицом и заявила:
– Может не Изабель, может кто-то другой мне рассказал.
– И что? Андрей бросил бокс?
– Закончил школу при РОВС и поступил на работу.
– Куда его определили? Куда РОВС направлял своих воспитанников?
– Проще ответить, куда он их не направлял.
– Может что-нибудь специальное, тайное, ведь ему комнату выделили.
– Верно, одно время он жил с нянькой, а потом переехал в казарменное здание, где ему дали комнату.
Иволгин оставил Васьянову в кабинете, сам забежал на третий этаж в свой номер, схватил пачку печенья и вернулся назад.
– Надежда Сергеевна, я с удовольствием бы с вами посетил кофейню, но дела. Прошу принять мой подарок.
– Что вы, что вы, не надо!
– Надо! Берите, Надежда Сергеевна!
Васьянова ушла, Иволгин дал волю своим волнениям. Мадам Морель не пришла. Могло произойти все, что угодно. Марфе что-то взбрело в голову, женщина она не уравновешенная. Морель передумала помогать. И не приведи, Господи, предательство.
Вошел Кондратьев, занял место сбоку от Иволгина, поглядел по сторонам и выдал:
– Похоже тебе нравится одиночество.
– Только что от меня вышла Васьянова Надежда Сергеевна.
– Кто такая?
– Она приходила в галерею на нашу встречу, там я выяснил, что она вела молодежный сектор в РОВСе, сотрудничала в редакции «Родина». Занималась молодежными проблемами.
– Ну и что? – Кондратьев равнодушно посмотрел на записи Иволгина.
– Я не ошибся, узнал о нашем отпрыске достаточно. Можно сделать еще один шаг к его розыску.
Кондратьеву
