style="font-size:15px;"> – Да вы представляете, что сейчас начнется?! – взревел Николай Николаевич. – Точнее, уже началось. Усадьбы грабят, жгут, их владельцев убивают. И всю эту вакханалию вы предлагаете оставить безнаказанной.
– Ни в коем случае, – в свою очередь повысил голос и Голицын. – Несомненно и разграбление, и поджог помещичьих усадеб будет караться по закону. Не говоря уж про убийства их обитателей. По каждому случаю ведомство господина Герарди будет проводить расследование и принимать к виновным самые жёсткие меры вплоть до… Впрочем, понятно. Однако касаемо земли… – и, смягчив тон, почти просительно произнес: – Поймите, народ верит власти как ребёнок родителю. То есть ровно до тех пор, пока не поймёт, что его обманывают. И тогда люди станут равнодушными к ней. К чему оно приводит, вы сами наблюдали воочию, притом совсем недавно. Сейчас мы начинаем с чистого листа. Так давайте уподобимся умным людям и сделаем выводы из своих прежних ошибок.
– Умные люди учатся на чужих ошибках, – съязвил Кирилл Владимирович.
– Неправда, – отрезал Виталий. – Это свойственно лишь мудрецам. Умные же – на своих. Только в отличие от дураков они их не повторяют.
Николай Николаевич про свою промашку после строевого смотра не забыл и, желая загладить её, обратился напрямую к Алексею.
– Государь, если мы вернём землю прежним владельцам, то приобретем тем самым массу сторонников. А народ, поверьте, ваше императорское величество, промолчит. Если же нет, то не следует забывать про армию. Какая-никакая, – не преминул он вставить очередную шпильку, отыгрываясь за смотр, – но она у нас ныне имеется.
– Сдаётся, вы так и не поняли, что она у нас имеется именно благодаря этому указу Регентского совета! – вырвалось у Виталия. – И неплохо комплектуется исключительно благодаря одному из примечаний: дезертировавшим с военной службы пай земли вовсе не полагается, как не желающим её защищать. А стоит нам отменить Указ, как народ обратно побежит из неё. Причём самые лучшие, обстрелянные, испытанные в боях, поскольку фронтовики окажутся лишёнными своих льготных паев. Я уж не говорю про награждённых орденами, тем паче георгиевскими крестами, а посему имеющих самые высокие льготы. Так кого вы собираетесь отправить на усмирение?!
Он усилием воли взял себя в руки, досадуя за срыв, перевел дыхание и уже более спокойно продолжил:
– Да, мы почти победили. Но смею напомнить всем присутствующим, что в число победителей входит весь народ. Посему плодами её надлежит делиться. Даже против своего желания. А что мы в силах дать им ныне?
– Обычно, когда нечего дать, дарят свободу, – с лёгкой иронией в голосе заметил Кирилл Владимирович.
– Когда нечего – согласен. Но по счастью у нас помимо неё имеется ещё кое-что. Земля. И её безвозмездная раздача в пользование и является законной долей крестьян, которые – напомню – составляют три четверти населения страны. Разумеется, всё надлежало сделать иначе, но большевики её по сути уже раздали
