сидит, он сегодня сказал, я запомнил.
Генерал подозвал командира полка: -У тебя здесь что, боевой полк или колония? Одни арестанты.
Полковник сверкнул глазами на подчиненного, но только вытянулся по стойке смирно.
– Значит, так, лейтенант пусть готовится к вылету. Я в комнату отдыха, а ты распорядись доставить этого арестанта ко мне. Нужно разобраться, что тут у вас за дела творятся. – Завершил разговор командующий.
Слова его слегка царапнули сознание Павла, но радость от того, как разрешилось его дело, вытеснила мимолетное удивление. Тем временем, кряхтящий от боли старшина поднялся с пола и, растирая плечо, беззлобно произнес:
– Ну и хватка у тебя, сынок. Однако не будь здесь генерала, я б все равно тебе пулю в бок, успел бы всадить. Побоялся его зацепить
– Пройдемте, товарищ лейтенант, я верну вам оружие, – перешел он на официальный тон. Но не сдержался и добавил: – Моли бога, чтобы успели самолет приготовить до того, как особист вернется. Он сейчас в отъезде. Так мыслю, от верной смерти ты, парень, чудом ускользнул.
Больше старшина к теме не возвращался. А Павел, получив снаряжение и документы, кинулся в казарму, торопясь собрать вещи и вернуться к капонирам, чтобы проследить за подготовкой самолета к вылету.
Генерал сидел в крепком, скроенном из цельных кусков дерева, кресле и задумчиво просматривал свежий номер газеты.
Стук в дверь оторвал от чтения. Он поднял глаза. В проем заглянул красноармеец.
– Задержанный доставлен, – рявкнул он, поедая глазами небожителя.
Боец впустил арестанта и закрыл дверь.
Жора, пытаясь держаться независимо, переступил на мягких подошвах. И поднял глаза на высокое начальство.
Ну, здравствуй, Маленький, – негромко произнес генерал, поднимаясь на ноги. Он шагнул к урке, и тот, замерев от неожиданных слов, с изумлением всмотрелся в суровые черты лица собеседника.
– Мать… – охнул жулик. – Павел Андреевич. Так ведь сказали, что расстреляли тебя, Вас, – выдохнул арестованный. Жора замялся, не решаясь протянуть руку.
Но генерал сам шагнул навстречу и обнял нелепую фигурку.
– Думаешь, я забыл, как ты меня на шмоне от вертухаев спас? – прошептал он на ухо жигану. – Сколько тебе изолятора влепили, десять суток?
– А меня еще в сороковом оправдали, и ордена вернули, и звание, – генерал отстранился и указал на стул: – Садись, чайку попьем. Как ты то здесь оказался? Спер что-нибудь опять?
Выслушав историю босяка, он задумался: – Да, попал ты, Жора, в переплет. А я, как тот паренек сказал про жизнь, думаю, кто это твой афоризм цитирует?
– Павел Андреевич, ты не забивай голову-то. Я ж понимаю, тебе за меня подписываться нынче не резон, – ответил Жора. – А паренек нормальный. Я людей сразу вижу. Ты его не отдавай этим упырям. Чую напраслину на него гонят. А паренек правильный, духовитый.
– С ним я сам разберусь, –
