Что это за фортели? Тебе доверили, а не в цирке выступать… – разъяренный командарм вдохнул воздуха, собираясь продолжить разнос.
– Разрешите доложить, – рискованно вклинился в монолог Говоров. – В связи с отсутствием боезапаса, вынужден был принудить одного нападающего выйти из боя, а второго подвел под пулемет «Дугласа».
– Как отсутствия?.. – словно не веря ушам, эхом повторил генерал.
Говоров замер, не считая нужным добавлять ничего в свое оправдание. Он и так сделал гораздо больше, чем мог, и вины за собой не видел.
Похоже, и до собеседника начала доходить причина выходки его защитника.
н снял фуражку, смахнул с козырька невидимую пылинку и вкрадчиво, тихим и проницательным голосом, спросил: – А почему? Кто проверял?
Павел, который точно помнил – перед вылетом оружейник доложил, что боезапас загружен, оружие в порядке – промолчал. Его обязанность была принять доклад. А не лазить по люкам, что, кстати, было бы грубейшим нарушением устава.
И тут он вспомнил, что на подходе к самолету видел, как от машины удаляется сутулая фигура. Но предвкушение вылета не позволило сопоставить. И только теперь память подсказала: «Особист. Точно. Как же он не узнал сразу? Непонятно. Но говорить о подозрениях генералу? Глупо.
Факт, что боезапас не загрузили, а почему – это пусть у начальства голова болит. Кто знает, может опер, расстроенный, что его добыча ускользнула, решил напакостить. А приказать оружейнику выгрузить боезапас несложно. Тот выполнит и голову забивать не станет зачем».
– Думаешь, это тебе свинью подложили? – наконец поинтересовался генерал. – Тогда я могу лишь аплодировать. Без шуток. Но вот в полк тебе не стоит возвращаться. Передай самолет механикам, а сам шагай в мой «Дуглас». Скажешь адъютанту, оформит.
– Стоп, сглупил. Сам распоряжусь. В общем, иди в хвостовой салон и отдыхай. А в Москве, если все будет нормально, мы тебе должность подыщем… Я добро помню, – генерал помолчал. – И еще, сам того не зная, кое в чем помог. Долг отдать, – пробормотал он негромко. – Ступай, лейтенант. Спасибо.
Генерал взял в руки папку с документами и сделал пометку.
Говоров проследовал из штаба на аэродром.
«Вот тебе и здрасьте, – удивленно размышлял он. – Как все завертелось? Словно нагадал кто?» – он вдруг вспомнил свою, уже порядком забытую, беседу в пустом селе.
Нужно ли говорить, как дико смотрелась его запыленная фигура, в унтах, свитере и подранной кожанке, в салоне транспортного самолета высшего командования. Чехлы на сидениях, ковровые дорожки, лощеный адъютант в сияющих самоварным блеском хромовых сапогах, с открытой простецкой улыбкой и внимательным взглядом профессионального стукача.
Однако, доложив о распоряжении генерала, Павел, не обращая внимания на косые взгляды штабных попутчиков, уселся в кресло и тут же заснул. Сказалось неимоверное напряжение последних дней.
Проспал
