прикрывает веки. Она уже задавала этот вопрос самой себе, пока оставалась рядом с телом в ожидании приезда полиции. Что-то ускользает от ее внимания, что-то на поверхности, совершенно очевидное. Однако разум, истощенный от недосыпа и всего произошедшего, отказывается давать ответ.
Раздается тихое ритмичное жужжание, и девушка открывает глаза. Гаврилов достает из кармана пиджака телефон и, чуть нахмурившись, всматривается в экран. Он рассеянно постукивает пальцем по металлическому корпусу, в то время как его глаза возвращаются к Сабине и рассматривают ее с некоторой задумчивостью. После этого мужчина поворачивается к напарнику и говорит:
– Валера, ты там нужен. Кое-что прояснилось, сходи, пожалуйста, проверь. Я сам закончу.
Тот смотрит в ответ без удивления, но происходит короткая заминка, прежде чем он поднимается, из чего Сабина делает вывод, что просьба Гаврилова застала второго следователя врасплох. Ей становится еще более тревожно.
Когда дверь за Лихачевым закрывается, Гаврилов словно забывает, что должен продолжать допрос, откладывает телефон на стол и молча ее рассматривает.
Сабина решает первой нарушить повисшую тишину:
– Давно не виделись.
Ей хочется сказать это отстраненно, словно и не вспоминала о нем все эти года, но получается как-то расстроено.
Мужчина приподнимает брови, но отвечает:
– Хотелось бы не видеться и впредь. Тем более при таких обстоятельствах.
– Забавно, что вы сменили сферу деятельности на работу в Следственном комитете. Никогда бы не подумала.
– Как психолог я явно оказался несостоятелен, – тон Гаврилова скучнеет. – Думаю, мне не стоит уточнять, почему.
– Звучит так, как будто вы ставите это мне в вину, – злость внутри Сабины поднимается пенной волной, ей все труднее сохранять ровный голос.
Мужчина смотрит в ответ серьезно и даже немного печально:
– Это не так.
– Не так, – эхом повторяет девушка, и горечь во рту не дает сглотнуть. Она чувствует, как начинает першить в горле, и тянется за стаканом чая, который ей ранее предложил Лихачев.
Атмосфера в комнате неуловимо меняется.
Воспоминание о собственном имени, старательно выведенном на измученном мертвом теле, вызывает у Сабины тянущее чувство в животе. Ее мучает догадка, что убийство Маши может оказаться делом рук не обычного человека, ведомого обыденными страстями, не случайного сумасшедшего, а кого-то более опасного.
Она молчит и выжидающе смотрит на следователя. Он разглядывает ее с какой-то усталостью, словно одно ее присутствие лишает его жизненных сил, и тоже какое-то время сохраняет молчание. Потом, будто сам с собой, начинает рассуждать, оставив в стороне всякие формальности:
– Звонок от тебя поступил в двенадцать сорок пять ночи. Ты утверждаешь, что позвонила практически сразу, как нашла тело. Допустим. Мы с командой
