напоминает голодную ищейку, едва взявшую след. Она могла только надеяться, что он отнесется к ее словам без пренебрежения, как она того опасается
– Смерть Маши действительно наступила незадолго до моего прихода, – неохотно говорит девушка.
– Как поняла?
– Вы знаете, что такое признак Белоглазова? Его еще называют кошачьим глазом.
– После смерти зрачок умершего вытягивается при сдавливании глаза, – кивает Александр. – Значит, проба была отрицательной, когда ты обнаружила тело?
– Симптом появился только через десять минут.
– Хорошо, я передам команде. Если это все, то можешь идти. Я вызову тебя, если появится необходимость. Город не покидай.
Может, он все же не станет рассматривать ее как подозреваемую всерьез?
***
Сабина стоит у раковины служебного туалета, раз за разом набирает в сложенные лодочкой ладони ледяную воду и опускает в них лицо. Кожа сначала отдает острым покалыванием, но затем холод берет свое, и вот уже кажется, что ему на смену приходит иллюзорное тепло. Девушка последний раз подставляет руки под поток воды. Когда она открывает зажмуренные глаза, то дыхание ее замирает, внутренности словно начинают сжимать, выкручивать ее изнутри. Из-под крана упругой струей толчками выплескивается кровь, руки Сабины залиты ею, и кровь покрывает мелкими каплями ее лицо, когда она в ступоре переводит взгляд в зеркало на собственное отражение. Периферию зрения тоже начинает затягивать тревожным багрянцем, пока видимая картинка не сужается до маленькой алой точки. Легкие пытаются вобрать воздух, но ничего не получается, и в голове начинают бить маленькие молоточки ужаса. В груди жжет от нехватки кислорода, но горло словно обернуто проволокой, которая сжимается все сильнее.
Почему так тихо? Сабина не слышит ничего. Это ничего тоже красного цвета.
Она умрет здесь. Совсем одна.
Первыми сквозь искаженное сознание прорываются ощущения. Кто-то гладит ее по спине и, кажется, что-то говорит, – она чувствует вибрации воздуха на коже, мир вокруг приобретает прежние размеры и цвета, немного погодя возвращаются и звуки.
– Девочка моя, ну все, все, – голос знакомый, ей хочется плакать, когда слышит его, но слезы все не появляются, только сухой шершавый ком царапает изнутри. Любовь Григорьевна. Как она очутилась здесь?
Сабина осознает себя сидящей на полу. Старшая медсестра приобнимает ее за плечи одной рукой, а другой медленно, но ритмично, проводит похлопывающими движениями по спине. Девушка медленно делает вдох, и у нее это получается. Понимание произошедшего заставляет ее обессилено прислонить голову к плечу женщины.
– Как вы здесь? – только и спрашивает она. Голос звучит приглушенно из-за позы.
– Давид Тигранович вызвал, уже все рассказал, он сейчас на допросе. Испугалась?
Сабина долго молчит, наслаждаясь ласковыми прикосновениями, прежде чем ответить:
– Я
