удивился сержант, машинально повторив про себя знакомое слово, и следом так же машинально скомандовал: – Стройсь!
В ту же секунду солдаты и генералы пристроились к сержанту в одну шеренгу и застыли по стойке «смирно». Всё это они проделали совершенно машинально. Совершенно подсознательно. Даже генералы. Те считали себя старыми вояками и любили похвастаться, что выполнение строевых команд у них так же крепко засело в ногах, как и умение кататься на велосипеде. Прямо на всю жизнь.
Художник Нопленэр с удивлением посмотрел на это внезапное построение и медленно, осторожно встал. Ему показалось неприличным сидеть, когда перед ним стоят. Тем более, навытяжку. Тем более, генералы. Хотя те и были не в своих парадных мундирах, в каких появлялись во дворце, а в длинных зелёных плащах без рукавов, и над головами у них торчали забавные прутики.
Нопленэр всё хотел спросить, что всё это значит, но лица у генералов были непроницаемы, а глаза устремлены вдаль, куда-то за спину художника. Боясь сразу обернуться, тот осторожно отошёл от генералов подальше и только тут рискнул оглядеться по сторонам. Вроде никого. Военных учений тоже как будто не наблюдалось. Тогда он откашлялся, одёрнул на себе сюртук, стряхнул с него прилипшие травинки, оправил на груди белый галстук и задумчиво прошёлся вдоль строя.
Все молчали. Все молчали просто потому, что в строю запрещено разговаривать, а сержант ещё и потому, что генералы были старше его по званию. А, как гласил воинский устав, младший по званию должен сначала спросить у старшего разрешения говорить. Но спросить разрешения это было тоже говорить.
Художник Нопленэр молчал тоже. Однако ему такое молчание давалось гораздо проще: он просто не знал, что должен сказать. Он даже не знал, что думать. Но всё же думать или не думать от человека не зависит, и вскоре Нопленэр догадался, что эти ноплы, наверное, хотят, чтобы их нарисовали. В какой-нибудь батальной сцене. Какого-нибудь сражения. Прямо здесь, на лугу. За этим они и явились сюда.
– Так, значит, вы хотите, чтобы я вас нарисовал? – спросил Нопленэр.
Поскольку все продолжали молчать, он сделал вывод, что угадал правильно. И снова всех внимательно осмотрел, затем вывел из строя маленького капрала Ноплеона и попросил его повернуться лицом к солнцу. Потом от солнца. Потом направо, затем налево, а далее приказал ему поочерёдно нахмуриться, улыбнуться, округлить глаза, сделать их щёлочкой и, наконец, приложить к ним ладонь в виде козырька и пристально посмотреть вдаль.
Изучая данную позу, Нопленэр в задумчивости прошёлся по траве взад-вперёд, потом вернулся к маленькому капралу и, будто разговаривая сам с собой, произнёс, что у этого военного, кажется, весьма выразительное лицо и вполне подходящая осанка. А главное, правильный рост. Возможно, он будет приглашён поработать в качестве модели при написании большого живописного полотна, на котором Его Величество король Ноплиссимус I будет изображён в самой гуще сражения на своём наблюдательном пункте.
Услышав
