Потому что казалось, что этот взгляд был вовсе не его, не Политова, а какого-то совершенно другого, неизвестного, и, быть может, даже более глубокого и обстоятельного человека. Словно глаза эти были пересажены Политову случайно, позже и по ошибке, но так и не смогли прижиться и органично срастись со всей, уже имевшейся в ту пору физиономией. Вот это-то двуличие, непропорциональность вида и содержания часто пугало людей и оставляло их в некотором недоумении после первого знакомства с Иваном Александровичем.
Политов докурил свою сигарету и затушил её в пепельнице. Затем он неуклюже помахал руками по воздуху, чтобы выгнать остатки дыма на улицу и с раздражением захлопнул окно.
В своей маленькой, захламлённой комнате он быстрым движением сбросил на неубранную кровать свой заношенный халат и начал одеваться. Он надел брюки, отыскал в шкафу неглаженную рубашку, накинул пиджак. Далее он, более по привычке, которая ещё осталась со службы в департаменте, нежели для этикета, повязал на шею жёванный, впрочем, ещё довольно приличный галстук и вышел в прихожую. Там он всунул ноги в коричневые и нечищеные ботинки, нашел на вешалке потёртый чёрный плащ и вышел за дверь, на лестницу.
Пока он, согнувшись перед дверью, громко возился с ключами, чтобы закрыть старый, тяжело работающий замок, за его спиной послышался неприятный шорох. Вернее сказать, не то чтоб он был неприятным, но для Политова появление этого звука обозначало предстоящую некоторую неловкость и задержку.
– Иван! – услышал он треснувший голос.
Из квартиры напротив, на площадку, выступил пожилой и худосочный человек с остроносой седой головой, в растянутом коричневом свитере и в стоптанных тапочках.
– Да, Валерий Васильевич! – делая голос доброжелательным и не оборачиваясь, ответил Политов. Он продолжал ковырять замок, который как назло не желал закрываться. Ещё Политов с досадой подумал, что так и не сменил его, хотя давно собирался это сделать как раз с той целью, чтобы старик не мог слышать этого громыхания и по нему определять время его прихода и ухода, тем самым навсегда лишить докучливого соседа шанса подловить его в неподходящее время.
А старик между тем подошёл к Политову и, деловито наклонив свою голову на плечо и разглядывая безуспешную борьбу с заевшим замком, вяло заговорил. Политов уже знал наизусть его первые слова:
– А я слышу, кто-то шуршит на площадке, решил поглядеть в глазок – кто. А это ты. Решил выйти, поздороваться, – старик замолчал.
– Мы с твоими родителями, когда они тут жили, хорошими соседями были, – начал он вновь. – Всегда здоровались. Кстати, как они – родители?
– Даже не представлю, Валерий Васильевич, – на мгновение оторвавшись от двери и посмотрев на старика, ответил Политов. – Вы же знаете, я с ними
