Но с тобой наверняка справится. Медь-то ведь он успешно выплавляет, и к ее качеству нареканий нет.
– Он бестолков, и с ним мне будет труднее. Намного труднее, почтенный. Но будь по-твоему – плати мне тогда пять шекелей в день, и я помучаюсь с ним.
– Мастер работал с ним за обычную плату!
– Он мучился со своим внуком, которого готовил себе в преемники, а мне ты предлагаешь мучиться с чужим. Зачем это мне?
– Хорошо, ты получишь и по полшекеля в день за своего раба. Но прочим своим помощникам, если ты не сможешь обойтись без них, плати сам!
– Это справедливо, почтенный, – наглеть сверх меры все же не следовало, так что приходилось соглашаться. – Но тогда, раз уж другой ученик справляется с медью, пусть справляется с ней и дальше без нас, а мы с моим рабом будем заниматься только самым важным – черной бронзой.
– Хорошо, пусть будет так.
Таким образом, начало предстоящему взаимовыгодному сотрудничеству было положено. Собственно, можно было сразу же договориться и о теневой стороне дела, которая обещала быть еще выгоднее, но я решил не спешить с этим. Во-первых, мне еще нужно было проконсультироваться с Серегой по камушкам, что стало возможно только с сегодняшнего дня. А во-вторых – клиент должен созреть. Сено к лошади не ходит. Это его «пилит» дражайшая супруга за резко снизившиеся доходы, а не меня…
13. Античная теневая экономика
– Да, это аквамарины, – подтвердил Серега, рассмотрев как следует показанные ему синеватые камешки. – Вот эти, прозрачные и насыщенного цвета – самые ценные, вот эти бледно-зеленоватые – гораздо дешевле, ну а вот эти непрозрачные – самые дешевые, просто красивый поделочный материал.
– То есть мелкие, из которых ничего путного не вырезать, могут стоить вообще гроши? – уточнил я.
– Ну, не совсем уж гроши, но по сравнению с полноценными прозрачными их отдадут за бесценок. По крайней мере – так должно быть по логике вещей. Но я ведь тебе не ювелир и точных цен не знаю, тем более здешних, так что сам понимаешь…
По ценам меня в общих чертах просветил Нирул. Я выпал в осадок, когда он сообщил мне, что в среднем хорошие «морские» камни стоят вдесятеро дороже золота – по весу, естественно. А если нагляднее и приземленнее, то бишь в пересчете на серебро, то легонький чистый и прозрачный камешек примерно с ноготь мизинца величиной будет стоить около десяти гадесских шекелей. Но я окончательно офонарел, когда он легко и непринужденно уведомил меня, что вес самоцветного порошка в сплаве составляет две трети от веса меди. В итоге готовая черная бронза – с учетом работы и прочих затрат – выходит впятеро дороже золота. Стоит ли после этого удивляться тому, что археологи ее не находят? Почему самоцвета в черную бронзу идет так много? А просто при названной пропорции она – ну, после соответствующей термообработки, конечно – получается самой твердой и упругой, за что и ценится. Кто же будет платить столь сумасшедшую цену за мягкий или ломкий сплав? Настоящая черная бронза после правильной закалки тверже подавляющего большинства железных клинков, прекрасно пружинит
